Тишину гамбургской ночи прорезал телефонный звонок.
Дремавшая до сих пор Урсула с неожиданным проворством перегнулась через Соломона и схватила трубку.
Гурион нахмурился. Он догадывался, что у женщины есть сутенер. Такой же большой и сильный, как и сама Урсула. Ему было неприятно, что тот не смог дождаться его отъезда и трезвонит среди ночи.
Однако Урсула с удивленным видом передала трубку Соломону:
— Спрашивают тебя…
Заслышав в трубке женский голос, Гурион отшатнулся и чуть не выронил ее. «Неужели Рахиль обнаружила, где я прячусь?» — пронеслась паническая мысль.
Однако последующие слова женщины убедили Соломона в том, что его страхи напрасны.
— Я хочу открыть вам глаза на то, что произошло с вами и с вашей карьерой, — заявила незнакомка. — Вы потеряли свой пост потому, что Шимон Перец заплатил работавшему по контракту с ЦРУ бывшему русскому разведчику Олегу Смирнову миллион шекелей, он завалил расследование обстоятельств похищения ядерных боеголовок и в докладе президенту США и членам израильского кабинета изобразил дело так, как будто в этом виноваты непосредственно вы.
Соломон Гурион отодвинул трубку от уха на несколько сантиметров и стал лихорадочно соображать. Просчитав все возможные варианты, решил — слова незнакомки похожи на правду.
— А сейчас на полученные от Переца денежки Олег Смирнов собирается устроить роскошную свадьбу в Швейцарии, в городке Понтрезина.
Судя по голосу, собеседница Гуриона испытывала к Смирнову самую жгучую ненависть.
— Или вы считаете, что Талмуд запрещает месть?
Соломон хотел ответить, но в трубке послышались гудки отбоя. То ли прервалась связь, то ли его неведомая собеседница поспешила прервать разговор.
Генерал Гурион бросил трубку на рычаг и быстро юркнул обратно на большую теплую грудь Урсулы. Его почему-то стало знобить.
Швейцария (Понтрезина)
Олег не хотел вместе с Мартой ехать в Кур за подвенечным платьем. «Я вполне доверяю твоему вкусу, — сказал он. — Выбери то, что тебе по душе».
После некоторых логических сопоставлений и консультаций с ЦРУ, Интерполом и швейцарской Федеральной полицией он уже не сомневался в том, что в церкви Святой Марии была Лукреция, любовница Майкла Робсона.
Олег разгадал несложный ребус, сообразив, что Лукреция за спиной Робсона прибрала к рукам ниточки, с помощью которых осуществлялось управление его преступной империей. В результате все золото выкупа оказалось у нее в руках.
Олег оповестил швейцарскую полицию о том, что Лукреция находится в стране. Через Интерпол о преступнице были предупреждены таможенники и пограничники всех стран мира. Ее фотографии были разосланы по глобальной системе связи Интерпола. Их вызубрили все те, кто мог столкнуться с Лукрецией в аэропортах, морских портах, на вокзалах.
Но пока ее никто не видел. Из чего Олег и швейцарские полицейские сделали вывод, что если мулатка жива, то она не пересекла еще границы страны.
Во всех кантонах начались усиленные поиски Лукреции. Пока они не увенчались успехом. Но полицейские обнаружили ее следы на вилле в глухом местечке кантона Граубюнден, в подвале которой находился застенок.
Впрочем, женщина словно сквозь землю провалилась. Олег все время ощущал беспокойство. Он чувствовал, что от Лукреции можно ждать любых неприятностей.
Когда Марта вернулась в гостиницу, выяснилось, что она успела не только купить подвенечное платье, но и переговорить со священником. Отец Вильгельм, которому предстояло совершить обряд венчания, посоветовал Марте отложить его на семь часов вечера.
— Он сказал, что в это время в Понтрезине начнется традиционный ежегодный фестиваль, — ворковала Марта, прижимаясь щекой к щеке Олега. Смирнов не захотел побриться в это утро, и его щеки были колючими. — Устроят грандиозный фейерверк и иллюминацию, будут пускать в небо ракеты. Отец Вильгельм сказал, что если мы приурочим начало венчания к карнавалу, то у всех создастся впечатление, будто весь этот фейерверк, иллюминация и ракеты — в честь нашей свадьбы.
Олег рассмеялся. Наивность Марты развеселила его.
А Марта, увидев это, обиженно надула губы и отодвинулась.
Смирнов ласково погладил невесту по спине:
— Мы все сделаем так, как предлагает отец Вильгельм…
Дитрих Штромбергер прошмыгнул в подъезд, огляделся и стал быстро взбираться по винтовой каменной лестнице.
Когда он вышел на площадку шестого этажа, сердце его билось в два раза быстрее обычного. Лицо было мокрым от пота. Дыхание замирало. Годы все-таки сказывались.