Так что Линч, как и совы в «Твин Пиксе», не совсем то, чем он кажется. И видели мы его кино раньше, чем нам кажется. Правда, давно и немного. Зато теперь, увидев тридцать серий, можно как-нибудь при случае внимательно вглядеться в тот давний фильм, именно в несмытое его начало, таящее легкие следы линчевских безобразий. Тогда, в конце семидесятых, цензура, не на раз просмотрев материалы первых серий, ничего там такого не нашла. Но ведь они тогда не видели римейка и не знали, что фильм бывает не тем, чем он кажется.
Екатеринбург 1993
От автора
Нижеследующий х..вый по определению (столбиком) текст является центральной частью — стержнем — романа в прозе о правнуке Распутина, который, приехав в Питер из глубины глубинки (Урал-Сибирь) практикует тантру, одновременно порождая и читая вслух-про себя нижеследующий текст как мантру, которая держит его в нескончаемом тонусе. Слева и справа — в строку на странице описывается оргазмическое поведение сотен женщин всевозможных рас и национальностей. Почему наполнением мантры является дума о Финляндии объясняется в кратком предисловии к роману («Финляндией дышал дореволюционный Петербург… Я всегда смутно чувствовал особенное значение Финляндии для петербуржца и что сюда ездили додумать то, чего нельзя было додумать в Петербурге… И я любил страну, где все женщины безукоризненные прачки, а извозчики похожи на сенаторов…» О. Мандельштам. «Финляндия», М. Художественная литература, 1990. Стр. 17, т. 2 и др.) и, главным образом, в самой мантре.
Одновременно этот, способный вызвать остолбенение (тырмистыс по-фински) текст в духе-ритме и метре Калевалы, служит содержанием будущего отрывного календаря юбилейного — 1998 — года, года восьмидесятилетия Независимости Финляндии от России.
Столбовой текст не окончен — он должен насчитывать минимум 5 000 строк.
Я подумал в одночасье —
То есть в первом часе ночи,
То есть в утра первочасье:
«Жизнь прожил до половины,
В ней — еще десятки жизней,
Точно яйца у Кощея,
У бессмертного у-рода —
Где же финиш этой гонки?
Где конец, по-русски молвя?..
Правда, мысля по-английски
(Коль уж словом этим, финиш,
Запятнал родную мову),
Все равно к концу приходишь…
Или… Или… Если глянуть
На английский по-другому —
Из фонетики из русской
И из русской орфографьи —
То от слова финиш прямо
К финским людям и понятьям,
К финнам, просто выражаясь,
Можно столь же правомерно,
Как к концу, приткнуться мыслью
Да о финнах и подумать.
Да, о финнах… Да и есть ли,
Если вдуматься глубоко,
Вещь для думы для российской
И фин/н/альней и чуднее
И, одновременно, ближе
И такая, что способна
Мысли о тщете задвинуть
В самый дальний шхер сознанья?..
На окраине России,
За околицей деревни —
Той что RUS’ью, каламбуря
И с Горацием играя
(Точно так как словом fiпниш
Здесь и нынче мы играем)
Звал наш признаннейший классик
Эфиопской ветви отпрыск —
Есть стран/н/а с названьем Суоми,
С языком настолько странным,
Что на первом только слоге
Там бывают ударенья,
Хоть слогов в словах тех много…
Эти люди — европейцы
И по местоположенью
И по благосостоянью
И по многому другому —
По развитью индустрии
Или сельского хозяйства,
Или почты, например —
Но зовутся больно дивно
Для про-западного слуха,
Для английской доминанты
Именных номинативов,
Что сегодня верховодят,
Чуть не всюду на планете:
Юкко-Пекка Хювяринен
Или Антти Ихалайнен,
Или Ююси Паасикиви,
Или Урхо Кекконен.
Есть, понятно, и другие
Очень странные названья
Имена и звукоряды,
Что чужды английской речи,
Коя нынче эталоном
Мировой привычной нормы
Стала так или иначе —
Есть славянские «вспряженья»,
Кельтские «гуингмгргоны»,
Закавказские «мкртчаны»
И еще в таком же духе…
Но и разницу, однако,
Тоже тут большую видно:
Что кавказцы, что славяне,
Да и кельтские народы —
Все живут большой семьею,
Средь народов им подобных,
Сходных по менталитету
И по языку доступных;
Так в соседстве и друг в друге
Постоянно отражаясь,
Рефлексируя на фоне
Пиплов близких и понятных,
Как бы кворум набирают
Неанглийские народы
И тем самым оправданье
Своему обособленью,
Самостийности сугубой,
Точно веский клад находят.
Даже венгры, то бишь угры —
Что, в натуре, чужаками
С языком своим вогульским
Выглядеть должны б в Европе —
Даже венгры как-то ладно
Гармонично и приятно
В европейский дом вжилися
И вином своим токайским,
Фруктами и овощами
Весь честной народ снабжают,
Возбуждая благосклонность,
Вызывая благодарность
И немного — удивленье:
Оттого, что, в прошлом, гунны,
Варвары и каннибалы,
Рим разрушившие было
В диком недоразуменье,
Угождать теперь умеют
Потребительскому вкусу
Европейского стандарта…