В. Б. Когда мы в Пермь вернулись, мои ученики в синагоге были очень разочарованы, что мы не победили. Или свой… или земляки! Такие у них были мечты.
Н. Г. На Киевском вокзале мы сели не на ту электричку и проехали Переделкино. До Апрелевки.
В. Б. Переделкино величаво проплыло мимо.
Н. Г. А два часа сидели в зале ожиданий. Ты ходил в «Справочное», вернулся и сказал: «До Рима ехать с пересадкой в Кишинёве».
В. Б. С огоньком мечты во всегда вялых глазах…
Н. Г. У меня болела сильно голова, поэтому я так трагично восприняла, что мы проехали мимо!
В. Б. А у меня спина отвалилась — тащил твои сорок картин. Зачем ты их столько взяла!
Н. Г. А всё равно их не хватило на всех.
В. Б. В Переделкино заломили такие суммы, что мы сразу решили резко опроститься: сказали, открылись, признались, что у нас всего денег с собой 900 тыс. Ведь мы доплачивали за детей, ибо справку из школы — льготную — потеряли во время жертвоприношений судьбе.
Н. Г. Бухгалтер кричала: «Из расчёта 5 миллионов, из расчёта 2 миллиона… полтора…» Она была маленькая и красивая, как механический соловей. Здорово!
Н. Г. Было весело. Я зарыдала, и домик бухгалтерии затрясло от гнусных воплей провинциалов: «В телеграмме вы писали, что 900 тысяч…» Зачем нас вызвали!».
В. Б. Позвонила бухгалтер в Дом творчества, а там уже детей усадили обедать. Это обезоружило её совсем, и она очень быстро свела все расчёты к приемлемому минимуму. В общем не умеем мы с романтикой писать о финансах.
Н. Г. Ночью у меня пошёл камень в левой почке. Боли были такие, что мы хотели вызвать «скорую»… Камню ведь всё равно, где идти: в Перми или в Москве. Ему не важно, что утром нам собираться на Букеровский банкет.
В. Б. О болезни, Нина, нужно писать лишь тогда, когда она связана с душой, с её изменениями. То есть в метафизическом плане…
Н. Г. Хорошо, давай писать о банкете. Дочери уехали с утра в Москву, в Третьяковку. Они к банкету сильно устали.
В. Б. Нет, они в тот день поехали в музей восковых фигур фотографироваться в обнимку с Горби. И очень устали. Тяжёлое это дело — амикошонствовать с великими мира сего!
В. Б. Когда мы детей встретили в метро перед банкетом, мы сразу поняли по их виду, что девочки сильно разочаровались в великих — даже в их восковых формах… и это всё выльется на нас на банкете.
Н. Г. Напишем о Марине А. Как она нам справки достала? Детям… льготные.
В. Б. Нет, а вдруг это незаконно, и мы её подведём?
Н. Г. Расскажем о том, как нам в союзе писателей предложили переехать в Москву?
В. Б. Нет, это хвастовство!
Н. Г. Так о чём надо писать? Премию не получили, так о чём говорить тогда?
В. Б. Ну ладно, так и быть, про союз российских писателей. Мы сказали Свете Василенко, что в Перми рекомендаций никто не даёт. А она сразу: «В Перми все подошли так серьёзно? Никто не взял на себя ОГРОМНУЮ ответственность и не дал рекомендацию?» И тут же: «А что вам в Перми тогда делать? Квартиру не дают, рекомендацию зажали — вы должны в Москву переехать. Мы строим дом, когда в него переедут, освободится много квартир…»
Н. Г. Ну, на такую эмиграцию мы уже в нашем возрасте не решимся.
В. Б. Из страны Уралии в страну Московию.
Н. Г. Да, мы знаем, почему не едем никуда: здесь пишется. А от добра добра не ищут!
В. Б. Какой-то манифест у нас получился прямо!
Н. Г. Не правду, что ли, я сказала?
В. Б. И вот мы идём по Гранатовому переулку…
Н. Г. К Дому Архитектора. На улице плюс три, и трава зелёная на газонах. Москва в этом месте очень красивая, много всяких восточных посольств… Чисто на тротуарах очень!
В. Б. Я забыла косметичку. «Московский Комсомолец» на другой день напишет: «Нина Горланова напрасно время тратила: в туалете вместе с тремя дочерьми она напряжённо подкрашивалась, подтягивала чулки, смотрелась в зеркало и спрашивала у всех карандаш для подводки глаз». Но я им достойно отвечу!
В. Б. В пермской газете? Они все затрясутся!
Н. Г. Они же весь приём как описали: «Приём — это когда все пьют шампанское, смотрят друг на друга и думают: «Ну кто? Кто? Кто их этих шестерых?»» И я — значит — весь приём в туалете!.. Но я десять дел за час приема… сделала… делала!
В. Б. Не может быть, чтобы десять. Слишком ровное число!
Н. Г. Ну, во-первых, я искала в этой полуторатысячной толпе Машу Арбатову! Во-вторых, я должна была раздарить сорок картин. В-третьих, я обещала сосватать двух человек из друзей. Потом ещё я долго выбирала книги издательства «Новое литературное обозрение».