— Чюрлёнис, — говорит. — Это настоящий шизофреник, надо послушать.
Пришли в Филармонию. Музыка играет. А Боря ёрзает, туда-сюда, то начнет на меня смотреть, угадывает, действительно ли, меня это бреньканье увлекает или я притворяюсь. И ворчит, бубнит. Я ему:
— Потерпи, — говорю я ему. — Это ещё не Чюрлёнис. После перерыва будет Чюрлёнис.
Другой раз я пошел на Стравинского («Весна Священная»), потому что где-то прочитал, что Стравинский сочинял чуть ли не авангард, а главное, в своё время эмигрировал, как все порядочные люди.
В фойе встречаю Борьку Радыгина (сына композитора Радыгина, с которым мы работали в одно время в ТЮЗе монтировщиками), он мне:
— А ты-то чё тут делаешь?
— А ты чё тут делаешь?
— Я-то учусь в Чайковке, мне по учебе надо… — он даже разволновался. — Надо слушать «Дип папл», «Лед цепелин», а это же, это же… классика.
Так что я «переодетику» и говорю:
— Хожу вот в филармонию. Баха слушаю, Чюрлёниса, Стравинского.
— О! — сказал этот парень. — А я вот Вивальди люблю.
Тогда такая песня была популярна «Под музыку Вивальди, Вивальди…»
Побеседовали таким образом со мной и, похоже, отвязались.
Но в начале 80-го открываю дверь, там двое в штатском.
— Уголовный розыск! — и корочки показывают. Я посмотрел, но фамилию не запомнил.
— Документы!
— А чё такое?
— Собирайся, поехали.
— А в чём дело-то?
— Узнаешь.
Про себя думаю: «Наверное, по всей стране началось, нашего брата диссидента начали шерстить».
Но оказалось, что в ТЮЗе кто-то бархатный занавес спер, и завпост всех, кто монтировщиками у него работал, назвал милиционерам как подозреваемых.
— Что за хмыря привезли? — штатский мильтон спрашивает.
— Из ТЮЗа хмырь.
— Ну ты, хмырь, куда бархат дел?
Я как понял, что тут просто совдеповский маразм, а не 37-ой год, взвился:
— Какой бархат, у меня билеты в филармонию. И чего ради вы меня задерживаете, у нас есть конституция.
Этот в штатском ка-а-а-к мне в ухо двинет. Меня отвели в кишащую тараканами камеру. Через час где-то меня выпустили. Но у меня уже созрел план, что надо из Свердловска дебильного уезжать, если не заграницу, то хоть куда-нибудь. Решил ехать в Питер, но Витя Шауфлер говорит:
— Зачем в Питер? Едь в Одессу, там тепло, там яблоки. Море!!!
И я уехал в Одессу.
Надеюсь, читатель помнит, что весь сыр-бор ведется с одной целью, чтобы он активизировал свой собственный внутренний ребёфинг, чтобы активизировал свои механизмы памяти, чтобы взболтнул своё имагинативно-семантическое пространство. Строго говоря, жизнь надо прожить так, чтобы все эти занудные реминисценции не лезли нам в голову, когда станет обидно за скучно и уныло прожитые годы. В «Бхагавад-Гите» рекомендуется это многоветвистое дерево баньян из многочисленных причин и последствий срубить и найти то место, где нет тревог, всё светится, не освещаясь ни Солнцем ни Луной. И эта кляча своей собственной истории мне порядком надоела, но человек не вполне готовый понять, что такое шастра, должен, должен подружиться, познакомиться с автором на эмпирическом уровне. И потом, когда лирический герой станет читателю хорошим знакомым вроде Омара Хайяма, Смоктуновского или альтиста Данилова, тогда можно сказать о шастре. Есть такой кармопсихолог Лазарев, который считает, что зарывшись в свою забытую карму, можно найти ту «зацепку», которая мешает нам жить и трудится. И он считает, что её можно продиагностировать и убрать и вылечить кармическую болезнь или конфликтную ситуацию, но Кришна говорит: «Нет, бесполезно. Дерево баньян надо просто срубить». Но поскольку ум очень умный, он думает:
— Ну, пожалуй, маленько подиагностирую, а потом, если не получится продиагностировать, тогда срублю это самое дерево баньян.
Конечно, ум можно просто ударить башмаком по уху. Но можно весь этот вторчермет хождений по мукам, по былому и думам, по обидам и оскорблениям, по Руси и по неведомым дорожкам, всё это можно утилизовать в качестве эмпирического доказательства бесполезности и тщетности поисков, не опирающихся на указания Вед. Если конкретно, то вот моя трудовая книжка. Её можно читать как эпические автологические стихи (как Саша Еременко читал нам с Женей Касимовым свой гражданина Советского Союза паспорт).
Уральский научный центр АН СССР. Принят на должность лаборанта.
Торгово-закупочная база ДОРУРСа. Зачислен на базу грузчиком.
Государственный архив Свердловской области. Принят архивно-техническим сотрудником в хозрасчетную бригаду.