Выбрать главу

- Лола, - произнес он, слова давались ему с трудом. Я слышала, как он взял что-то с краю кровати. Из смятых джинс он достал пакетик фольги, презерватив обернулся вокруг его налитого кровью члена.

Наши лбы соприкасались, его рубашка раздражала мои чувствительные соски.

- Боже, Лола. - Затем кончик его члена коснулся моего влажного входа.

Мои легкие, все внутри меня застыло намертво. Это было он, момент, которого я ждала. Фильмы и книги предупреждали меня раз за разом - первый секс будет болезненным. А еще они уверяли меня, что сначала мужчины задают вопрос. Они должны были посмотреть в твои глаза и удостовериться, что ты готова.

Дрезден прикусил мое плечо, а затем, растягивая, начал входить в меня.

Было такое ощущение наполненности, которое все возрастало, когда он продолжил свое проникновение. Я не знала насколько большим он должен был ощущаться? Что было нормальным? Откуда я могла знать? Мой мозг продолжал предостерегать меня, что он был слишком большим. Он растягивал меня, у меня не было сомнений, что меня разорвет на части.

Он простонал в мой висок. Он сжимал мою талию железной хваткой, удерживая меня неподвижной, в то время как сам продолжал скользить внутрь меня. Это было впервые, и это должно длиться вечность. Я ощущала бесконечность с человеком, который стремительно рвал меня на части.

Тяжело вздохнув, он вошел до самого основания. Мои глаза широко распахнулись, я была в замешательстве. Где боль? Разве мне не должно быть больно? Но это был неподходящий момент, чтобы удивляться. Дрезден подался назад, забирая с собой остатки моего здравомыслия.

Самый кончик головки его члена коснулся края моей киски. Совершая нарочито медленный толчок, он погрузился в меня снова. Сохраняя дальше тот же темп: размеренный и спокойный. Каждый толчок бедрами приближал Дрездена ближе к самому краю, я слышала это в его дыхании.

- Боже, какая ты тугая, - выдохнул он. Просто удивительно, что я вообще услышала его. Я погружалась в море тепла и неги. Все, что он делал, было просто поразительно. Какого черта я боролась с ним?

Ожидание было настоящей ошибкой.

Я снова и снова упрекала Дрездена за время, но я была лицемеркой. Два дня было потеряно впустую, тогда как я могла просто сразу поцеловать его и начать эту охрененную безумную скачку. Он умолял меня пойти на риск с ним. Я была дурой, что так боялась.

Он стал еще больше внутри меня, пульсируя по всей длине. Вбиваясь в меня сильнее, Дрезден удерживал меня так, как будто я делала попытки убежать. Он разве уже не знает? Я в ловушке вместе с ним. Я завязла. Он был всем, что я желала, существом, состоящим из песен, которые пел.

В темноте, ты идешь со мной...

Да. Я шла с ним рядом мысленно многие годы. Мой покой, мое успокоение, голос, который звучал так понимающе. Кто-то, кто казалось охренеть как понимает, что значит страдать и сражаться, и что значит быть одиноким.

Но я не была одинока... не сейчас.

Я пойду с ним в чертову тьму, если он позволит мне.

Наши крики растаяли, сливаясь воедино. Мы синхронно раскачивались, и наши тела вздымались от нарастающей страсти. Я хотела его, я желала его так сильно, и ничего не могло помешать этому.

Я была рок-звездой.

Ничто не могло меня остановить.

Издав сдавленное рычание, Дрезден зарылся лицом в мою шею и кончил. Он сотрясался внутри меня, распаляя меня, пока извергался в презерватив. Часть меня сопротивлялась этому, как если бы его семя принадлежало только мне, а не какой-то резинке.

В тот момент мы оба молчали. Наше дыхание слилось, хриплое и влажное. Он лежал на мне всем своим телом, трепетный стук его сердца отдавался о мои ребра. Какое-то время мы не двигались. Я не знаю, кто сделал первое движение, знаю только, что мы, содрогнувшись вдвоем, разъединили наши тела.

Поднявшись, Дрезден сел на кровать. Он быстро скатал вниз презерватив - опытный знаток.

Я ненавидела это. Даже если я пожинала плоды его опыта, это все равно расстраивало меня. Как бы то ни было, он даже не спросил меня, было ли это впервые для меня. От этого я ощущала двойной дискомфорт.

Я пожирала его взглядом, я наблюдала, как он выбросил презерватив в мусорное ведро. Он был по-прежнему в своей рубашке. Я чувствовала себя немного... ограбленной. Почему он так и не снял ее?