Вопреки ожиданиям Любы, которая думала, что придется иметь дело с расфуфыренной истеричкой, мама Антона оказалась решительной и деловитой, с приятной внешностью, чего нельзя было сказать о ее характере.
Она профессионально ощупывала сына, говорила по сотовому и одновременно задавала вопросы Любе и Антону.
– Где вы его нашли? – спросила она у Любы.
– Здесь больно? – уточнила у Антона.
– Света, срочно бригаду к моему дому. Как минимум сотрясение мозга, – это было сказано в телефон, – и снова сыну:
– Что с рукой?
– Это он меня защищал, – объяснила Люба.
– Так это из-за вас мой сын подрался?
– Типа того.
– Антон никогда не дрался! – заявила мама и продолжая осмотр, снова спросила:
– Здесь больно?
– Нет. Тошнит только.
– Это от сотрясения, – пояснила Люба. – У меня было в прошлом году. Ничего страшного. Главное – отлежаться.
– Для вас, возможно, и не страшно, а у Антона – умственная работа!
– У меня тоже умственная, – спокойно сказала Люба.
– Уверена? – переспросил Антон.
– Я же в универе учусь, на экономическом. Второй курс. А бокс – это…
– Бокс? Так это ваша работа!
– Мам, я сам виноват. Люба тут ни при чем.
Мама решительно поднялась, держа наготове сотовый.
– Диктуйте свои данные. Если, не дай Бог, какие-то осложнения… Я этого так не оставлю!
– Да пожалуйста. Трофимова Любовь Михайловна. Да никуда я не денусь. Помогу, если что.
Подъехала машина «Скорой помощи».
– Я с вами поеду, – сказала Люба.
– Исключено, – решительно возразила мама Антона. – Без вас обойдемся.
Машина «Скорой помощи» помчалась по улице.
Люба не была согласна с тем, что обойдутся без нее. Поэтому поехала в больницу своим ходом.
* * *
В накинутом на плечи белом халате Люба уверенно шла по больничному коридору, заглядывая во все двери. Открыв очередную дверь, увидела Антона на кровати и его маму, которая стояла рядом с какими-то бумагами.
– Легкое сотрясение, – говорила мама, глядя в результаты обследования. – Ничего страшного. Нужно отлежаться.
Мама заметила Любу, заглядывающую в дверь.
– Вас кто пустил?
– Сама пришла, – сказала Люба. – Может, помочь надо? – и спросила у Антона:
– Яблок принести?
– Спасибо, ничего не нужно, – строго ответила мама.
– Валяй, – разрешил Антон.
– Тебе нужен полный покой, – возразила мама. – Скажу, чтобы никого к тебе не пускали.
* * *
Покой так покой. Антон весь следующий день послушно валялся на кровати, закрыв глаза. Голова побаливала, делать ничего не хотелось, думать тоже. Можно побездельничать на законном основании.
Вечером в палату Антона вошла Люба – в халате санитарки, на голове – косынка, надвинутая на глаза и максимально закрывающая лицо. В одной руке она держала швабру с намотанной тряпкой, в другой – пакет с яблоками.
Антон услышал, что кто-то вошел, открыл глаза и удивленно уставился на неординарную гостью.
– Я не снюсь, – заверила его Люба. – Яблок тебе принесла. Пол помыть?
Люба положила пакет на тумбочку.
– Здесь есть санитарки, – проинформировал Антон.
– Это хорошо. А то бабушка моя лежала, пол помыть было некому. Я мыла. Да мне не трудно.
Рассказывая, Люба машинально протирала пол в палате.
– Ты лежи, – сказала она. – Яблоки ешь. Завтра еще приду.
Антон улыбнулся.
4
Следующим вечером Люба пришла, как и обещала. После учебы в университете и тренировки в спортклубе. Снова нарядилась санитаркой, принесла швабру и небольшой пакет. Швабру поставила у стены, пакет положила на тумбочку.
– Это печенье. Домашнее, – пояснила Люба.
– Бабушка пекла? – спросил Антон, который почему-то был рад ее приходу.