– О! Я совсем не пьяница,– возразил я.
Эта баба внушит мне кучу комплексов, не дай Бог воображу себе, что все еще разгуливаю в коротких штанишках…
– …Бывают дни, когда кофе незаменим.
– Например, на следующий день после пьянки?
– Я вовсе не с похмелья,– пошутил я.– Но с удовольствием выпью кофейку.
– Ладно. Заходите.
Я вошел вслед за ней.
Она усадила меня в очень комфортабельной, но довольно безвкусно обставленной гостиной, где было тепло и приятно. Могло бы быть почище, что удивило меня, у подобной тетки, склонной, как мне показалось, искать вшей в голове у всех и каждого. Правда, люди, занимающиеся этим, не всегда обращают внимание на то, что делается в их собственных патлах. С другой стороны, будучи в последнее время слишком занятой болезнью своей подруги, она, возможно, не могла уделить достаточно внимания своему собственному хозяйству. Наверняка она не сама им занималась, но служанки везде одинаковы: если за ними не следить, то порядка ждать не приходится. В конце концов неважно – я же не санитарный инспектор.
Я вытащил свою трубку и, как пай-мальчик, попросил разрешения ее раскурить. Дав мне на это разрешение, мадам Боллар удалилась сварить кофе.
Вскоре она вернулась с подносом, на котором было все необходимое, чтобы подстегнуть мои нервы. Поставив поднес на маленький столик, она с издевательской улыбкой заявила:
– А теперь, если вы не любите кофе, то можете себя не насиловать. Знаете, я ведь все понимаю. Я не выпала на эту землю с последним дождем. Короче говоря, полагаю, молодой человек, что вы решили составить компанию женщине моего поколения не благодаря моей сексапильности, а потому что хотите мне что-то сказать или что-то у меня спросить.
– Совершенно верно, мадам. Хочу узнать от вас одну вещь. Но тем не менее я люблю кофе и выпью чашечку без всякого насилия над собой.
Сделав, как сказано, я поставил чашку на стол.
– Мадам Шамбо говорила вам обо мне?
– Позвольте, ваше имя…? Знаете, когда представляют друг другу, то как-то сразу забываешь.
– Бюрма… Нестор Бюрма…
Она задумалась.
– Бюрма? Чудное имя! Гм… Я хотела сказать, не очень распространенное. Оно должно запомниться. Мне кажется даже, что я слышала его два-три раза из уст нашей бедной покойницы.
– По какому поводу?
Она поморщилась.
– Да… Погодите…
С отсутствующим видом она стала рыться в своей памяти.
– Это было во время агонии? Вероятно, не в первый период ее болезни?
– Вот именно, как раз в первое время. Доктор Мора не описал вам течение недуга?
– Он оглушил меня кучей научных терминов.
– Значит, так: сначала она была очень больна, затем наступило заметное улучшение, а потом опять стало хуже. С постели она так и не встала.
– Мне кажется, вы очень дружили с нею?
– Безусловно. Мы ведь соседи, и обе не были крестьянками. Это нас сближало.
– Да, конечно.
Я достал из бумажника телеграмму-приглашение и показал ей.
– Вот почему я в данный момент здесь.
Она взяла из моих рук телеграмму, добросовестно прочитала текст, не находя, видимо, ничего необычного ни в стиле, ни в том, что я откликнулся на вызов. Судя по выражению лица, она думала так: «В конце концов молодой человек, если кто-то, находясь при смерти, хочет видеть вас, то вы, естественно, отправляетесь в путь!»
Она пернула мне телеграмму.
Я сказал:
– Она написала также мне письмо, которого я не получил.
– Да, я поняла… Гм… Погодите… Бюрма, да?
– Да, так меня зовут.
Она нахмурила брови. Поредевшие, они все еще имели внушительный вид.
– Стойте, стойте,– бормотала она.– Да, действительно, как-то раз она мне сказала: «Я написала…» или «Напишу Нестору Бюрма…» – что-то в этом роде.
– В какой день это было?
– О, вы очень многого от меня требуете.
– Но в это время она была уже больна?
– Да, мне так кажется.
– А вы не знаете, о чем она мне писала?
– Ну… безусловно, сообщала вам, что больна. В таких случаях всегда пишут родственникам и друзьям.
Я покачал головой.
– Мы не были друзьями.
Она выразила некоторое удивление.
– А кем же вы тогда были?
– Просто знакомыми… Но вернемся к этому письму, которое я не получил. По-вашему, кто отнес его на почту?
– Софи, естественно. Это входило в ее обязанности.
– Софи? Исчезнувшая со времени смерти своей хозяйки прислуга? Жалко, что я не могу с ней поговорить.
Мадам Боллар улыбнулась.
– Ах, она где-нибудь тут недалеко… Эта молодежь коллекционирует возлюбленных, это гораздо приятнее, чем вид умирающих людей, можете мне поверить, молодой человек.
– Мне говорили, что она могла пойти… ну, чтобы оправиться от потрясения, в сосновую рощу.
– Весьма возможно. Один раз уже так и было, когда ее наказала мадам Шамбо, не знаю за какую глупость…
– Я в курсе, мне говорил доктор. Если она задержится, я туда схожу.
Мадам Боллар крутыми от удивления глазами посмотрела на меня, и я понял, что она, в свою очередь, готова задать мне пару вопросов.
– Что бы там ни было,– сказал я,– но это письмо так и не получил.
– Бывает…– сказала она с мрачным юмором.
– Возможно, но мне это не нравится.
Она пожала своими массивными плечами.
– Если бы вы знали, молодой человек, сколько я должна проглатывать вещей, которые мне не нравятся! К примеру, вот этот наш праздный разговор. Скажите мне, молодой человек…
Она смерила меня взглядом, как бы пытаясь узнать, не стал ли я, начиная с какого-то момента, изгиляться над ней?
– Скажите-ка мне, какова ваша профессия? Вы артист, поэт, философ или кто, что так беспокоитесь, строите всякие догадки, мудрите?
– Я – детектив.
Она тем временем принялась пить кофе, держала чашку в руке и едва не уронила ее на пол.
– Дет… Полицейский инспектор?
– Нет. Частный детектив… Именно в этом качестве я и познакомился с мадам Шамбо десять лет тому назад.
Она поставила чашку на стол и принялась внимательно меня изучать, как если бы я вышел из летающей тарелки. Затем с восхищением щелкнула языком.
– Частный детектив!
Ее глаза блестели.
– Это потрясающе! Значит, так, десять лет тому назад каша славная Эрнестина… Эрнестина – это мадам Шамбо…
– Да, да…
– …Так эта славная Эрнестина почувствовала необходимость доверить свои дела частному детективу… Да-а-а-а…
Не крестьянка, как представила себя эта достойная дама. О! Нет, не крестьянка, но с тех пор, как она укрылась в этой глуши, ставшая немного сплетницей… а тут такая пикантная история! Это не могло не доставить ей удовольствия, несмотря на дружбу с покойной и уважение, которое она должна была бы испытывать по отношению к ее останкам. Такова жизнь, ничего не поделаешь.
Она буквально трепетала от удовольствия.
– Молодой человек… молодой человек… надо мне об этом рассказать…
– Невозможно. Профессиональная тайна.
– Ну, что вы, что вы! – зажеманничала она.
Четырьмя грубыми, как у кузнеца, пальцами, оставшимися у нее на одной руке, она потрепала меня по коленке. Я бы не удивился, попытайся она меня соблазнить. Остерегаюсь таких респектабельных теток, набрасывающихся на мужчину, хотя он даже не спросил у них, который час, и заводят с ним разговор о своей сексапильности, будь то под предлогом потери или полного отсутствия таковой.
– Ну, что вы, что вы!-ворковала она.– Это было дело, которое касалось непосредственно мадам Шамбо?
Боже правый! Я же не приехал на Мен-Бар, чтобы дать себя изнасиловать мужеподобной старухе, по которой цирковая арена плачет. Предчувствуя неизбежную и близкую атаку, я решил сдаться:
– Это касалось ее племянника.
– Я его знаю. Артур, не правда ли?
– Я забыл его имя.
– Это Артур. И что он наделал предосудительного?
– Попал в плохую компанию.
Деваться было некуда, пришлось рассказать ей историю во всех подробностях. Впрочем, это было довольно безобидное дело, и мой рассказ не грозил чести и репутации вышеупомянутого Артура, чем бы он в данный момент ни занимался.