* * *
Изможденный старик тогда во дворе оказался раджей. Толпа скелетов - чада и домочадцы. Их к тому времени осталось примерно половина от первоначального количества.
А началось все с того, что три месяца назад к ним приехал господин Руджавара. Он отрекомендовался поставщиком ограненных алмазов, что и продемонстрировал, высыпав перед раджей горстку сверкающих камешков. То-то он путешествовал в окружении целого отряда. Ваджамандри присмотрелся к камням, отметил про себя, что раньше такие встречал, но сделал незаинтересованное лицо, дескать: ну и что? Красивше видали. Зато цена камней его приятно удивила. Очень приятно. Сделка увеличивала его состояние на треть. За такие барыши можно было закрыть глаза на сомнительное происхождение камешков, которые добыли и обработали в Рамджагатапурестане. Все знали, что там уже много лет творится неладное. Раджа пропал, власть переходила из рук в руки, а на попытку соседей вмешаться, дабы установить порядок, ну и, разумеется, прибрать остатки добра к рукам, следовал отпор, как со стороны местных жителей, так и самой природы. В последнее время вести оттуда вообще перестали доходить.
Сопровождающий купца отряд впустили в крепость и приняли как дорогих гостей. Тем счастье и кончилось. Наутро молчаливые воины в красных лунги и маленьких тюрбанах цвета пожухлой травы согнали хозяев и всю прислугу в левое крыло дворца и заперли. Их не кормили и даже не давали воды. Люди протомились в застенке несколько дней. Один старик умер. Но даже это оказалось не самым страшным. На третий день гости стали забирать детей.
- Для чего? - спросил Лекс, сглатывая тошноту.
- Они их ели.
Среди толпы скелетов действительно не оказалось ни одного ребенка. Беременная рани вообще чудом осталась жива. Она происходила из семьи высоких брахманов, обладала кое-какими тайными знаниями. Как только на пороге появлялись мучители, она замирала на месте даже, кажется, не дышала. И они ее просто не замечали. Собственный отряд раджи бандиты перебили в ночь праздника, устроенного в честь удачной сделки. Защитить семью оказалось некому.
За три месяца такой жизни раджа из крепкого мужчины средних лет превратился в лысого беспомощного старика. Люди умирали от голода и жажды. А детей - вот...
- Ты знаешь, откуда они? - спросил Лекс.
- С верховьев Ямуны. Камни оттуда. Больше я ничего не знаю, - прошамкал раджа.
- Позволишь ли ты переговорить с твоей женой с глазу на глаз? Поверь, мы не причиним ей вреда. Мне надо понять, что тут творится.
- Тебя послала большой раджа белой империи?
- Нет.
Ваджамандри запросто мог отказать. Жена это вообще его личная вещь, вроде исподнего. Но он был сломлен. Он согласился.
Ситарани сидела у стены. Живот -- на последнем сроке покоился на коленях. Перед женщиной стояла миска с молоком. Она прикладывалась к ней, отпивая маленькими глоточками.
- Ты не простой человек, - первой заговорила женщина. - А твой слуга... прости, вы нас спасли, но он...
- Он мой друг.
- Кто вы?
- Меня послали махатмы, - не стал притворяться Лекс.
В женщине чувствовалась сила. Ее-то как раз не удалось сломить. Она протянула руку. Лекс достал зазубренную деревянную пластинку. Рука бессильно упала. По впалой щеке потянулась слеза.
- Счастье, что вы успели... мой отец хранитель Аджанты. У него есть такая же.
- Как ты тут оказалась? Пещеры находятся далеко на севере.
- У моего отца восемнадцать дочерей. Наша семья известна и почитаема, но столько девочек! Меня выдали за Ваджамандри. Сначала собирались за Рамджагатапуру. Он отказался. У него добывались самые чистые камни на полуострове. Раджапура торговал с югом. Но потом приехали белые путешественники, и объяснили молодому радже, что он может стать самым богатым человеком в ойкумене, стоит только породниться с императором. Ему отдадут племянницу белого владыки и разрешат торговать по всей империи. Раджапура, думаю, запрыгал от радости. Так случилось, что невесту везли через наши земли. Посольство остановилось у нас в доме. Отец оказал им достойный прием. Я видела, что ему не нравятся эти люди. Дело не в том, что они другой крови и даже не в том, что семье нанесено оскорбление, отказом от невесты. Сами гости, их переглядывания, ухмылки, дотошный интерес, назойливое, граничащее с неприличием любопытство, фальшь, наконец, вызывали настороженность. А потом я и сама убедилась в нечистоте их намерений. Я случайно увидела, как невеста обнимается с одним из своих спутников. И не только обнимается, ты меня понимаешь?
- Я в общих чертах знаю эту историю. Свадьба состоялась, через несколько дней кто-то напал на дворец раджи, всех вырезали, а кто уцелел, погиб под ногами бешеного слона. Его ранили, и он растоптал все живое окрест.
- Отец сказал, что это спутники невесты устроили резню. Все должно было выглядеть как набег. Раджа погибает, его молодая жена становится владетельной вдовой. Император получает в руки алмазные копи.
Женщина невесело улыбнулась, поднесла к губам чашку и сделала осторожный глоток.
- Император не знал, что в центральных княжествах до сих пор существует обычай, по которому жена следует за мужем на погребальный костер? -спросил Лекс. И сам же ответил.- Не исключено. Поправь меня, если я ошибаюсь, тело Румджагатапуры так и не нашли?
- Там была каша. Возможно, раджа оказался искалечен на столько, что его просто не опознали. Новобрачная вместе с посольством исчезла в туже ночь. Их больше никто не видел. Император не дождался алмазов. Родственники раджи начали войну за престол, но как только кто-то надевал золотой тюрбан, являлся слон и убивал его. Вскоре претендентов вовсе не осталось. Это случилось десять лет назад. Про злосчастного жадину стали забывать. Княжество пришло в запустение. А потом появились эти оборотни. Я сразу почувствовала неладное, но муж не стал меня слушать. Он, конечно, питал глубокое уважение к моей семье, но сильно огорчился, когда вместо нежной девочки увидел на своем ложе зрелую женщину. Меня тут не очень жаловали.
* * *
- Я так понимаю, мы сейчас медленной скоростью направляемся прояснять этого слона? - спросил Энке после некоторой задумчивости.
Он как раз дотянулся до очередной папайи и начал ее изучать.
- Ну, в общем-то, да. Именно. Если оно слон.
- И как ты собираешься это узнать? Поймаешь за хобот и спросишь?
- Да как-то так.
Энке изогнулся и постучал их общий транспорт по хребтине пяткой.
- Эй, ты человеческий язык понимаешь?
Слон поднял хобот и продудел два раза.
- Как думаешь, что он хотел сказать? - озадачился джинн.
- Предупредил: еще раз постучишь, пойдешь пешком. Кстати, все хочу тебя спросить, да ты разговор уводишь, что за камуфляж у тебя на голове был, когда мы встретились?
- Отвянь!
- Считай, я обиделся.
- Тоже мне, барышня! Обиделся он. Я, может, до сих пор по пять раз в день темечко скребу. Краска, так ее, перетак, не смывается.
- А я думал, сама линяет. Да почти уже и не видно. Но, если не хочешь, не говори. Вдруг твоя история так меня расстроит, что станет совсем плохо. Видишь, и так всю дорогу мутит, - невинно потупился Лекс.
- Знаешь, чего я боюсь? Что ты от хохота со слона рухнешь и чего-нибудь себе повредишь.
- А вот не надо меня жалеть.
Лексу стоили больших усилий сохранять печальный вид. Он даже сунул нос в свой флакон и глаза прикрыл, вроде страдает.
- Понимаешь, - медленно начал Энке (которого тоже распирало, да выговориться не могло) попал я, так попал!
- Куда?
- В меньшинства.
- Национальные? Религиозные? Социальные? - оживился Лекс.