Глава третья
1
Олаф шел не только ночью, но и днем тоже. Сначала он часто оглядывал горизонт, боясь появления летучек, потом перестал. Дважды Фольш все-таки просил своего подопечного прилечь, тогда сотник спал.
- В сущности, ты мог бы научиться справляться даже со стрекозами, - сказал однажды бог.
Он имел в виду способность Олафа, вооруженного шаром из удивительного металла, на расстоянии чувствовать приближение любых насекомых. Этим дело не ограничивалось - голодного шатровика человек напугал до полусмерти, внушив видение надвигающихся полчищ саранчи. Паук со всей доступной скоростью помчался к родной семье, зарывать в землю малышей.
- Саранча - это ты хорошо придумал. Наверное, это должно действовать на всех, - потешался Фольш.
- Кроме саранчи, - напомнил Олаф, втайне довольный успехом.
- Кроме саранчи, - с неохотой согласился бог. - Но саранчу, если это не один кузнечик, а настоящий вал, пришедший с Дельты, не напугать ничем. У них нет разума, вообще никакого.
- Что такое Дельта? - заинтересовался сотник, продолжая шагать вперед, не отрывая взгляда от показавшихся на горизонте гор.
- Дельта - центр этого мира, - задумчиво произнес Фольш и вдруг перестал маячить впереди, пошел рядом с Олафом, как обычный человек.
Сотник повернул голову и рассмотрел спутника. Бог теперь опять стал белокожим, ростом чуть повыше чивийца, зато в плечах шире его раза в три. Огромные, с нечеловечески рельефной мускулатурой руки вызывали безотчетное уважение. Олаф потряс головой. Ничего, сядет на кол не хуже других...
- Ты опять за свое? - Фольш громоподобно расхохотался. - Мечтай, мечтай... Ты никогда не сможешь мучать меня, жестокий человек.
- Значит, тебя не существует, - сделал вывод сотник и впервые присмотрелся к одежде бога. Раньше это почему-то не приходило ему в голову.
Таких сапог он никогда прежде не видел. Толстая кожа, с каким-то металлическим блеском, явно очень мягкая. Подошва производила впечатление и мягкой, и твердой одновременно, а еще была очень широкой, так что Фольш шел чуть враскорячку. Бога это не смущало - видимо, давно привык.
Сапоги доходили лишь до середины голени, дальше виднелись штаны, синие, тоже из какой-то кожи. Иначе почему они так блестят на солнце? Широкий пояс, увешанный какими-то то ли предметами, то ли украшениями, от множество мелких деталей рябило в глазах. Могучий торс Фольша прикрывала рубаха без рукавов, свободная, белая, на груди - вышивка в форме то ли раковины, то ли свернувшейся сороконожки.
- Это звезда, - пояснил Фольш, читающий мысли сотника. - Так в нашем мире иногда обозначают звезды: красный круг, а от него множество лучиков.
- В вашем мире?
- Да... Но об этом потом. Ты ведь хочешь узнать все, не так ли, Олаф-каратель?
- Я хочу вогнать тебе в задницу толстый, смазанный кол. А промасленную паутину разложу на твоем брюхе в форме вот такой звезды. Когда сгорит - останется рисунок, не придется больше такую вышивку делать.
- Это не вышивка, это рисунок, - Фольш на ходу нагнулся, подхватил с земли какой-то камень, из числа тех, что крошатся в руках. - Когда-то это был очень прочный материал... Думаю, прежде здесь находился город.
Сотник не ответил. Про себя он постарался запомнить: Фольш поднял предмет, значит, и в самом деле стал материален. Отчего же тогда нельзя вогнать в него кол? Мешали только два обстоятельства: необычайная сила врага и то, что он читал мысли карателя.
- Да уж, не затевай драку, - попросил бог. - Я тебе не Люсьен, могу ненароком и сломать что-нибудь. Кроме того, я вооружен получше тебя, - Фольш похлопал себя по увешанному хитрыми предметами поясу. - Видишь ту гору, что вот сейчас заблестела на солнце?
- Это и есть Валомриканси? - догадался Олаф.
- Да, это она. Самая высокая гора хребта Владера.
- Я не знаю ни Владера, ни его хребта.
- Владер погиб здесь, вот и все... Теперь хребет, все эти горы, протянувшиеся как позвоночник с юга на север, называется его именем. Он был славный малый, этот Владер, - Фольш опять рассмеялся. - Как мне нравится заниматься твоими мыслями, Олаф! Ты очень хитрый человек. Все верное, Владер тоже был богом, как и я. Значит, Фольш - не единственное божество, значит, не всесилен. Закончи вывод: значит, Фольш - не бог!
- Я это знал с самого начала, - скривился Олаф. - Бог, если он всесилен, не бросит своих подданных на костре.
- Подданных, - усмехнулся Фольш. - Разве я придумал плохую легенду? Про звезду, на которую попадают все, умершие за меня? Кажется, она неплохо работала.
- В сочетании с насом - неплохо, - шутки ради сотник заставил проползавшую в стороне сороконожку свернуться в кружок, став похожей на нарисованную на рубахе бога "звезду". - Нас важнее твоей легенды.
- Не совсем так, - не согласился Фольш. - Нас - просто трава. Конечно, люди давно обнаружили, что если вдыхать ее дым, то в голове могут появиться удивительные видения... В сущности, люди заметили это так давно, что ты не сможешь себе даже этого представить. Но мало кто этим занимался, а если и занимался, то города от этого не горели. До тех пор, пока люди не начали курить нас, чтобы встретиться со мной.
Над ними пролетела стрекоза. Самая обыкновенная летучка, небольшая, с зеленым отливом. Такая не смогла бы поднять в воздух даже ребенка, но Олаф вздрогнул, оглянулся.
- Я не для того веду тебя в свой дом, чтобы позволить каким-то стрекозам помешать нам, - хмыкнул Фольш. - Доверься мне, сотник.
- Я никому не доверяю, поэтому и жив до сих пор.
- А сколько тебе лет? Двадцать восемь? Ну, для человека твоей профессии, это конечно солидный возраст. В степных городах некоторые женщины доживают даже до семидесяти...
- Сказки.
- Нет, правда! Конечно, зубов уже нет, здоровья никакого, но доживают. А мне - сколько лет? - Фольш хитро ухмыльнулся. - Сможешь угадать?
- Не буду, - Олаф поправил мешок, при этом незаметно чуть передвинув колчан.
Лук в сущности не нужен, не нужен и меч. Стрела к отравленным наконечником, вот настоящее оружие. Одно движение, одна царапина - и Фольш больше никогда никому не покажется. Вот только не думать об этом. Не думать, не думать, не думать...
- Что же ты за человек? - горестно помотал головой бог. - Тяжело как-то. Ты не хочешь разгадывать тайны, ты хочешь уничтожить их. Схватить виновных и посадить на кол, желательно, продлив при этом себе удовольствие.
- Никакого удовольствия я от их воплей не получал, - Олаф еще раз поправил мешок. - На кол сажают, чтобы человек перед смертью успел облегчить душу, рассказать все, что знает. Левее этой горы, Валомриканси, есть проход? Ты говорил так... Знаешь, она совсем не кажется мне самой большой.
- Тем не менее она самая высокая, просто стоит дальше других, - как-то печально сообщил Фольш. - Держи левее, там найдешь проход, а уже вскоре будет черная скала с белой меткой. Ты сразу узнаешь.
- Спасибо, - сотник опять протянул руку поправить лямку упрямого мешка.
- Но что это тебе даст?..
Молниеносным движением Олаф выдернул из колчана стрелу и в падении, снизу вонзил ее в могучую руку Фольша. Такого движения не смог предугадать даже читающий мысли бог, он остановился, сверху вниз глядя на упавшего сотника. Тот с силой воткнул свое оружие в удивительный сапог, и стрела вдруг легко проткнула ногу бога насквозь.
Потом Фольш упал вперед, так что Олаф едва успел откатиться. Сотник выхватил меч, приготовился рубить поверженного бога - он не человек, вдруг встанет? Но перед ним уже ничего не было, только легкий туман скользил у самой земли. Еще мгновение - и не осталось ничего. Олаф нагнулся, подобрал стрелу, осмотрел. Ни капли крови... Была ли она в плоти Фольша? Он достал шар.
- Ты опять меня надул? - сотник со злобой швырнул волшебный предмет на землю. - Опять?!