"Используйте Силу", говорили они. "Доверься интуиции", говорили они. И как вы себе это представляете? Черт, да в Галактике были миллионы звезд с миллиардами планет! И как, мать вашу, найти двух беженцев-тви'леков? Дерьмо. Дерьмо. Дерьмо!
- Доверься Силе, - послышался слабый шепот.
- Чего? - Сандэнс едва не поперхнулся бубликом. - Опять ты?!
- Доверься Силе, - вновь повторил Полл. - Призови девочку - и она ответит тебе.
- Знаешь, это звучит несколько...кхм...подозрительно, - клон безнадежно помассировал виски. - А хрен с тобой.
- Закрой глаза, - продолжал тихий голос в голове. - Почувствуй Силу, призови ее мудрость, дай зов.
- Теперь и сам с собой разговариваю, - устало вздохнул ветеран, усаживаясь в позу лотоса. - Надеюсь после этого не буду биться в припадке, пускать слюни и ползать по полу, как какой-нибудь свидетель Иегова.
- Погрузись в Силу...
- Да достал уже!
***
Прошло три дня после операции. Они все еще были под наблюдением у местной полиции. Уставший следователь уже несколько раз навещал их палату, вновь и вновь интересуясь малейшими подробностями смерти коррелианца. Похоже, что ему самому осточертело каждый раз уходить ни с чем, но вряд ли его начальство было того же мнения. Чтобы предъявить им обвинения улик оказалось явно недостаточно, но и отпустить важного свидетеля власть не могли. Хорошо еще, что копы не пронюхали про "левые" паспорта, иначе...
Сумари сидела на больничной койке, весело щебеча о чем-то со своим Раксом. Врачи наперебой говорили что-то про чудо, про внезапное исцеление и улучшение, но Тау'Лика не особо слушала этих зануд. Она была целиком и полностью поглощена своей дочерью. Казалось, что будто бы и не было ничего. Никаких припадков, операций и разлетающихся мозгов перед глазами. Девочка что-то весело шептала на ухо порядком обветшалой игрушке. В такие моменты, Ранна готова была вздохнуть с облегчением...пока Сумари не поворачивалась к ней лицом. Эти жуткие глаза. Они словно сошли с проектора какого-то фильма ужасов. Каждый раз, когда малышка смотрела на свою мать, ту пробивал холодный пот, а поджилки тряслись от ужаса. Было что-то неправильное во всем этом. Что-то за пределами ее понимания. И от этого становилось лишь страшнее.
- Вот, сейчас покушай, - Сумари аккуратно подносила пустую ложку ко "рту" Ракса. - Вкусно, да?
Тау'Лика все наблюдала и наблюдала, ища малейшие признаки отклонения или девиации. Малейшие признаки того, что что-то не так. Девушка ненавидела сама себя за такие мысли. В чем же дело? Это ведь ее дочь! Ее плоть и кровь! Ее Сумари! Почему же она не могла смотреть на нее без опаски? Почему внутренне содрогалась? Разумом Ранна понимала, что нужно радоваться тому, что ее девочка наконец поправилась, что снова может улыбаться, теребя в руках столь дорогой подарок от почти незнакомого мужчины. Но шестое чувство, интуиция и хатт знает, что еще, во весь голос кричали о том, что что-то не так, что-то неправильно. Что-то изменилось в ней, что-то темное и отталкивающее появилось в ее дочери. Что-то пугающее.
- Вот, давай еще ложечку. Ой!
Металический прибор со звоном ударился о пол, забравшись под кровать. Сумари несколько секунд жалобно провожала новую игрушку взглядом.
- У-а-а-а! - заревела малышка, барабаня ладонями по кровати. - Вернись! Вернись! Вернись!
Ранна снисходительно усмехнулась, мысленно отвесив себе пендаля. Ну, и с какой стати она начала хандрить? Все ведь в порядке. Сумари вновь прежняя и...и...
- Уря! - воскликнула девочка, подпрыгнув на койке. - Ура! Мамочка, смотри!
Тау'Лика замерла, на мгновение перестав дышать. Ложка...чертова ложка плавно плыла по воздуху!
- Смотри, смотри, мамочка! - девочка радостно хлопала в ладоши. - Она летит! Летит!
Тви'лека впилась пальцами в подлокотнику кресла. Ее взгляд не отрывался от проклятого прибора, левитирующего к Сумари. Она и раньше видела, как предметы летали по воздуху рядом с девочкой, но ни разу, ни единого разу, они не повиновались ей! Эта картина пугала до оцепенения.
- Ой! - ложка вновь звякнула о пол палаты.
Сумари продолжала жалобно разглядывать ее. Лицо ее вытянулось, нижняя губа начала подрагивать - словом, было видно, что сейчас она заревет.
- У-а-а-а! - в голосе девочки было столько обиды и скорби, будто ее только что предали. - У-а-а-а!