Контакты со спецслужбами Германии (сначала – веймарской демократической, затем – гитлеровской) начались еще в 1923 г. и были весьма «плодотворными» – в немецких разведшколах было подготовлено несколько сотен боевиков, а суммарный объем финансовой помощи (с 1923 по 1938 год) некоторые авторы оценивают в 5 млн марок. С другой стороны, после убийства Перацкого немецкая полиция по первому же требованию польских властей арестовала и депортировала в Польшу М.Лебедя, арестовала и заключила в немецкую тюрьму еще одного активиста ОУН, тесно связанного с германскими спецслужбами Рико Ярого (уроженец Австрии, немец по отцу и венгр по материнской линии).
На этапе подготовки к советско-германской войне (насколько можно судить по документам ОУН и мемуарам его активистов, в неизбежности скорой войны между партнерами по пакту Молотова – Риббентропа никто даже не сомневался) сотрудничество между всеми группировками украинских националистов и немецкими спецслужбами резко активизировалось. Значительно возросло и финансирование – за один только 1940 год обе фракции (ОУН(м) и ОУН(б)) получили более 5 млн марок. В тренировочных лагерях абвера (военная разведка) на территории Германии и Австрии были подготовлены два разведовательно-диверсионных батальона (иногда их называют «легионы»), укомплектованные активистами бандеровской ОУН. Батальоны, получившие название «Роланд» и «Нахтигаль» (соловей), были организационно подчинены немецкой военной разведке (а вовсе не СС, как иногда ошибочно пишут), обмундированы в стандартную форму вермахта, но с двумя особыми эмблемами: жовто-блакитной нашивкой на рукаве и «трезубом Владимира» на кокарде.
С точки зрения митинговой риторики факт получения немецких денег, да еще и службы в немецких диверсионных частях, исключительно «ценен». Не удивительно, что советская пропаганда эти обстоятельства усиленно педалировала, а апологеты бандеровщины – столь же усиленно и неуклюже маскировали. Я же не считаю уместным придавать этим частностям решающее значение – не они определили «лицо», цели и задачи галичанских фашистов. Ульянов (Ленин), скорее всего, получал немецкие деньги, но сводить грандиозное явление большевистской революции в России к «проискам немецких агентов» просто смешно. Да и всенародно-любимый Штирлиц носил немецкую форму (да еще какую – черную форму СС, а не скромную серо-зеленую гимнастерку вермахта, которую носил Шухевич), разъезжал по Берлину в немецкой машине и зарплату в кассе РСХА получал отнюдь не в рублях…
Очень бы хотелось современным политическим наследникам бандеровщины представить своих кумиров в роли эдаких «штирлицев», которые ловко обманули беспечных немцев, втерлись в доверие, а на самом-то деле… Но, увы и ах – даже под электронным микроскопом невозможно обнаружить хотя бы одну песчинку, которую бойцы «Нахтигаля» всыпали в мотор немецкого танка, да и разведывательных донесений, направленных ОУНовскими «юстасами» в лондонский (вашингтонский, московский) «Центр» в природе не существует – зато существуют пухлые тома документов, свидетельствующих о разведывательной (в интересах Германии, разумеется) деятельности бандеровского подполья на территории Польши и СССР. Поэтому, вдохновляясь предписанным Д.Донцовым принципом «иллюзионизма», они пошли другим путем: оказывается, бандеровцы не обманывали немцев, а, напротив, сами были ими подло обмануты; оказывается, лидеры ОУН надеялись на то, что замена советских «оккупантов» на немецких осчастливит украинский народ, но обманулись в своих лучших чувствах…
Мне эти рассуждения всегда казались чем-то непостижимым. Ведь не в Новой же Зеландии находились в 1940–1941 гг. бандеровские лидеры, а на территории оккупированной немцами Польши; «новый порядок», который устанавливали гитлеровцы в порабощенной Европе, видели они с самого близкого расстояния. И ничего не увидели? Ничего не поняли? Ни о чем не догадались? Впрочем, на все эти вопросы есть вполне конкретный ответ. Его дал самый авторитетный знаток истории бандеровского движения – сам Степан Бандера. В июле 1948 г. в Западной Германии отдельной брошюрой была опубликована его статья под названием «Слово до українських націоналістів-революціонерів за кордоном». В ней прямым текстом, безо всяких экивоков сказано:
«З весною 1941 року, напередодні вибуху німецько-совєтської війни стали очевидними гітлерівські плани супроти України: …запрягти до свого імперіялістичного воза, а потім зробити з України терен колонізації, господарської (хозяйственной, экономической) експлуатації і джерело (источник) невольничої робочої сили». И чуть далее: «Було ясно, що гітлерівська Німеччина не думає позитивно ставитися до справи (до дела) державної самостійносте України».