Стороны согласовали план дальнейших действий, в соответствии с которым ОУН должна была обеспечивать немцев разведывательной информацией и вести широкомасштабную диверсионную работу в тылу наступающей Красной Армии, немцы же брали на себя обязательство передать бандеровцам большое количество стрелкового оружия, боеприпасов, средств радиосвязи, медикаментов. Как указывают современные украинские историки, в 1944 году немцы передали УПА около 10 тысяч станковых и ручных пулеметов, 26 тысяч автоматов, 72 тысячи винтовок, 22 тысячи пистолетов, 100 тысяч ручных гранат, 300 полевых радиостанций.
Одновременно с этим бандеровцы попытались было «прощупать почву» для сближения с западными союзниками. Для этого, уступая традициями и нормами презренной англо-саксонской демократии, надо было изобразить некий «представительный орган», не связанный явным образом с Бандерой, ОУН и прежним многолетним сотрудничеством с Германией. 11–15 июля 1944 г. в Карпатах, в лесу близ Самбора собралось 20 человек, которые объявили себя Украинским Главным освободительным советом. Был даже назначен «президент», которым стал формально не связанный с ОУН Кирилл Осьмак. Р.Шухевич, все более активно отодвигавший Лебедя с «первых ролей», занял пост главы Генерального секретариата УГВР. Впрочем, все эти усилия оказались вполне бесплодными – после всего произошедшего, после соучастия украинских националистов в геноциде евреев и прямо организованной ими резне поляков ни о каком политическом союзе, ни о каком признании Западом бандеровских «правительств» и «парламентов» не могло уже быть и речи.
После полного изгнания немецких оккупантов с территории Украины (август 1944 г.) начинается новый – и последний – этап в истории ОУН, этап борьбы против советской власти, Красной Армии и НКВД. Именно в это время начинается стремительный рост численности УПА; если к концу 1943 г. она не превышала 30–40 тыс человек, то год спустя в составе УПА, по оценкам разных авторов, было уже порядка 70—100 тыс человек. Огромное количество вооружения, оставленного уходящими немцами, стало важной, но далеко не единственной причиной роста рядов УПА. Повстанческая армия перестала быть таковой даже по названию – бандеровцы перешли к «добровольно-принудительной» мобилизации крестьянской молодежи; за уклонение от «призыва» били шомполами, разоряли хозяйства, особо злостных «уклонистов» расстреливали. Важным (может быть, – самым существенным) источником многотысячного пополнения стали «уклонисты» совсем другого рода – бегущие в лес призывники, не желающие служить в Красной Армии.
Об этом периоде, об этой страшной странице в истории Украины написано много, настолько много, что некоторые читатели уже и вовсе забыли о том, что история ОУН началась на 15 лет раньше, да и УПА возникла отнюдь не в результате непорочного зачатия летом 1944 года. Как ни странно, но современная украинская и традиционная советская историография (точнее говоря – псевдоисторическая мифология) оказались едины в своем нежелании вспоминать о первых страницах истории ОУН, о событиях 1929–1944 годов, когда и были сформированы руководящие кадры ОУН, определилось «лицо» движения, его идеология, приоритеты, союзники и противники.
Позиция апологетов понятна – как ни упражняйся в словесной эквилибристике, а фашистская идеология движения и многолетнее сотрудничество с гитлеровской Германией не украшает портрет благородных героев; проще и удобнее вовсе вычеркнуть эти годы из истории. Советская же пропаганда пребывала в уверенности, что большего преступления, нежели нежелание вступать в колхоз, и придумать-то нельзя, поэтому, решая задачу шельмования «буржуазных украинских националистов», она сосредоточилась именно на событиях послевоенных лет. К тому же, любое упоминание о том, что на территориях восточной Польши, «освобожденных» в сентябре 39-го года по соглашению с Гитлером, оказывается, жили поляки, было для коммунистических историков не слишком приятным; в результате, главное преступление бандеровцев – «волынская резня» – было напрочь забыто, стерто из памяти, запрещено к упоминанию во всех учебниках.