Вдруг я понял, почему проводник следил за этой парой; почему он был так жесток и неумолим, когда поймал их в компрометирующей ситуации. Только теперь я заметил небольшую открытую картонную коробку, расположенную между двумя рюкзаками на багажной полке. Коробка была заполнена зелеными покетбуками Нового Завета в арабском переводе. Трех или четырех экземпляров не хватало.
– Не хотите книгу? – спросила Дженнифер. – Мы их раздаем.
С момента событий 11 сентября 2001 года эксперты, политики и проповедники в Соединенных Штатах и Европе утверждают, используя теперь вездесущий термин Сэмюэля Хантингтона, что мир втянут в «столкновение цивилизаций» между современными, просвещенными, демократическими обществами Запада и архаичными, варварскими, автократическими обществами Ближнего Востока. Некоторые уважаемые ученые зашли еще дальше в развитии этой идеи, предполагая, что провал демократии в мусульманском мире во многом обусловлен мусульманской культурой, которая, по их утверждению, по своей сути несовместима с такими ценностями Просвещения, как либерализм, плюрализм, индивидуализм и права человека. Поэтому это был просто вопрос времени, когда эти две великие цивилизации, имеющие такие противоречивые идеологии, столкнутся друг с другом каким-то катастрофическим образом. И что может быть ярче, чем пример такой неизбежности – «война против терроризма»?
Но только за этой ошибочной и противоречивой риторикой скрывается более тонкое, хотя и гораздо более пагубное чувство: это не столько культурный конфликт, сколько религиозный; и мы находимся не посреди «столкновения цивилизаций», а скорее посреди «столкновения монотеизмов».
Концепцию столкновения монотеизмов можно услышать в религиозно-поляризующей риторике «добра против зла», с которой Соединенные Штаты начали войны в Афганистане и Ираке. Можно также наблюдать ее восприятие в растущих антимусульманских настроениях, которые стали столь значительной частью основного дискурса медиа о Ближнем Востоке. Об этом можно прочитать в колонках мнений правых идеологов, которые настаивают на том, что ислам представляет собой отсталую и жестокую религию и культуру, полностью противоречащую западным ценностям.
Конечно, в исламе нет недостатка в пропагандистских антихристианских и антиеврейских высказываниях. Иногда действительно кажется, что даже самые умеренные проповедники и политики в мусульманском мире не могут противостоять активизирующейся время от времени теории заговора в отношении «крестоносцев и евреев», которая всего лишь имеет в виду их: тех безликих, колониальных, сионистских, империалистических других, тех, кто не мы. Таким образом, столкновение монотеизмов – явление отнюдь не новое. Действительно, с самых первых дней исламской экспансии до кровавых войн, инквизиции, крестовых походов, трагических последствий колониализма и цикла насилия в Израиле/Палестине враждебность, недоверие и часто насильственная нетерпимость, которыми отмечены отношения между евреями, христианами и мусульманами, были одной из самых укоренившихся тем в западной истории.
Однако за последние несколько лет, поскольку международные конфликты в полной мере были облечены в апокалиптические термины, а политические повестки дня во всех измерениях сформулированы на богословском языке, стало невозможно игнорировать поразительные сходства между антагонистической и неосведомленной риторикой, которая подпитывала разрушительные религиозные войны прошлого, и тем, что движет текущими конфликтами на Ближнем Востоке. Когда преподобный Джерри Вайнс, бывший президент Южной баптистской конвенции, называет пророка Мухаммада «педофилом, одержимым демоном», его слова звучат столь же странно, как речи средневековых папских пропагандистов, для которых Мухаммад был антихристом, а исламская экспансия – признаком Апокалипсиса. Когда республиканский сенатор из Оклахомы Джеймс Инхоф выступает перед Конгрессом США и настаивает на том, что продолжающиеся конфликты на Ближнем Востоке – это битвы не за власть или территорию, а «борьба за то, истинно ли слово Бога», он говорит, сознательно или нет, на языке эпохи крестовых походов.
Можно утверждать, что столкновение монотеизмов – неизбежный результат самого монотеизма. В то время как религия многих богов содержит много мифов для описания состояния человека, религия одного бога имеет тенденцию быть мономифичной; она не только отвергает всех других богов, но и отвергает все другие объяснения Бога. Если есть только один Бог, тогда может быть только одна истина, и такое видение может легко привести к кровавым конфликтам непримиримых абсолютизмов. Миссионерская деятельность, хотя и заслуживает похвалы за обеспечение медицинской помощи и образования для обездоленных во всем мире, тем не менее основывается на вере в то, что есть только один путь к Богу и что все другие пути ведут к греху и проклятию.