В. ГЕРАЩЕНКО: Почему вы меня после ланча хотите сразу обидеть?
А. ВЕНЕДИКТОВ: Вы председатель совета директоров, извините, а кого нам обижать? Вы с Сечиным председатели совета директоров. Кстати, мне тут прислали.
В. ГЕРАЩЕНКО: Не надо меня мешать в одну компанию.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Почему?
В. ГЕРАЩЕНКО: Хотя мы должности одинаковые.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Я это хотел сказать. Кстати, на пейджер пришло: «Уважаемый Алексей Алексеевич, после слова “Сечин” в Санкт-Петербурге произошло вырубление эфира примерно на минуту, так надо?» Вопрос от Михаила. Михаил, я не знаю, что у вас там в Санкт-Петербурге, мы ваших питерских не трогаем.
В. ГЕРАЩЕНКО: Кстати, я тоже там родился в 37-м году.
А. ВЕНЕДИКТОВ — Да, у нас еще один питерский тут, и не только… член Совета директоров.
В. ГЕРАЩЕНКО: Ленинградский.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Ленинградский. И Сечин ленинградский тогда.
В. ГЕРАЩЕНКО: Да, наверное.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Да. Вы оба председатели совета директоров и оба ленинградские, между прочим. Тем не менее, Виктор Владимирович, общее ощущение все-таки за последние годы, когда снаружи следишь за тем, что происходит в крупнейшей российской компании, я даже не касаюсь судьбы акционеров и судьбы Михаила Ходорковского, который в тюрьме. Такое впечатление, скольжение по горке, от компании, сначала на компанию повесили, заслуженно, незаслуженно, налоги, затем ее стали раздирать по клочкам, сейчас вроде пришло время, когда там шерсть летит, просто уже там лапы, там хвост, там Самара, там Томск и т. д. На чем основано все-таки ваше такое существование, что вы там продолжаете еще, я не знаю, уж не бороться, но сохранять компанию, пытаться сохранить? Зачем? Ведь очевидно, что это государственное.
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, я вам просто ответил, что совет директоров — это наблюдательный совет, это не совет и не организация, которая занимается b2b-бизнесом. И когда мне предложили после получасовой беседы, забыл, как по-русски говорится, не хочу вспоминать, о том, о сем, а потом пришли через две недели и сказали — а вы не хотите ли, у нас будет в июне отчетный год, нам нужно избрать двух членов совета, поскольку Ходорковский не может быть в связи с тем, что его догнали в Новосибирске, якобы в Москве не могли арестовать, у нас, если нужно, можно и керосин потратить, чтобы догнать в Новосибирске. Хотя он летел не в Нью-Йорк, никуда. Но неважно. И еще ушел Кукис, который сказал — я так не могу руководить, Миша, ты все время вмешиваешься, я так не могу, ухожу. Он сказал — уходи. А потом, когда его арестовали, Кукис сказал — я могу остаться. Нет, уходишь — уходи. Нужно было два новых члена совета директоров. Я подумал-подумал, зная о налоговых проблемах, посоветовался с лучшими людьми Минфина, которые уже были не in office but, но все равно они уважаемые мной, чем кто-либо после них, включая сегодняшних. Они сказали — это все хреновина, это все интерпретация Шаталова по поводу налогового законодательства, бред сивой кобылы. Я подумал — почему нет? Я понимаю, что меня хотели выбрать посредником.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Наверное, допускаю, вполне допускаю.
В. ГЕРАЩЕНКО: Я тоже так где-то думал, но после избрания я звонил три раза в офис, сказали — через Медведева, Медведеву я звонил две недели, ответа не пришло. Я понял — со мной не хотят говорить, потому что было принято решение — раз ты, собака, выступил так на совете предпринимателей, мы тебя изничтожим. Но, в любом случае, я исходил из другого. Компания ведущая, компания стоящая, какие бы там недостатки ни были, и она должна быть сохранена. К сожалению, менеджмент компании после того, как ушли основные акционеры и были вынуждены уехать, вел такую политику соглашательства вместо того, чтобы говорить: мы ни в чем не замешаны, мы отвечаем за бизнес. И так же, как вполне понятно, судебные приставы, пришедшие в июле 2004 г., из тех денег, из двух миллиардов долларов, которые были запланированы на модернизацию, на покупку труб, они разрешили потратить полтора из той добычи и выручки, понимая, что нельзя остановить производство.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Т. е. можно было работать?
В. ГЕРАЩЕНКО: Вполне можно было работать и договариваться, вопрос был всегда в чем: какая у вас конечная цель, ребята, чего вы хотите. А дальше, если есть конечная цель, а как ее сделать?
А. ВЕНЕДИКТОВ: А к кому вы могли бы задать этот вопрос? Ребята, ребята, это кто, давайте?
В. ГЕРАЩЕНКО: Вы знаете, Маяковский не вовремя застрелился.
А. ВЕНЕДИКТОВ: Это Виктор Владимирович Геращенко, это не Владимир Владимирович Маяковский, это Виктор Владимирович Геращенко. Наргиз?