– Кого ты видел у плотины рядом с Джелалабадом, этим летом, бача, опиши мне их…
– Это были девять человек, семеро руси и двое инглизи – перевел шейх – руси приехали первыми, а потом приехали и инглизи. На машине руси. Они разговаривали за столом около часа, а потом инглизи уехали…
– Опиши сначала инглизи, бача. Как они выглядели?
– Один высокий, примерно как ты, русский. Второй пониже на полголовы, но крепче телом, а первый худой. Оба бериш.[19] У высокого лицо… как кувшин
– Немного длинное – подсказал я
– Да, длинное. Глаза серые, волосы до плеч – продолжал переводить шейх – Саламу он показался знатным человеком, и Салам уверен, что он инглизи.
Еще бы не знатным… Граф Алан Сноудон, двенадцатый граф Сноудон, князь де Роан, герцог де Субиз, егермейстер Его Королевского Величества Эдуарда Девятого, Короля Англии, Шотландии, Ирландии, и объединенных территорий. Лейтенант двадцать второго полка специальной авиадесантной службы – то ли в отставке, то ли нет. Салам алейкум, граф. Давно я пытался вызнать – куда вы пропали и чем занимаетесь. И я, кстати, предупреждал, что следующий раз не промахнусь. Так что – покорнейше простите…
– А второй инглизи?
– Немного ниже ростом, крепкий. Лицо широкое. Нос немного поврежден, как в кулачной драке. У него черная куртка из быка, дорогая и почти голая голова. Салам думает, что это человек его личного джамаата, телохранитель.
Этого я не знал. Скорее всего – из САС.
– Хорошо, Салам, я понял. Теперь опиши мне руси, которые там были.
Салам начал описывать, я запоминал. Кого-то я узнал, кого-то нет – но это неважно. Если вернусь – посижу с базой данных. Найду всех…
На то, чтобы описать внешность всех семерых – потребовалось больше времени, но описание было точным, почти фотографическим. Я задавал вопросы – и Салам подробно отвечал на них. Как и у всех людей, которые малограмотны – у Салама была великолепная память. В джамаате, в личном джамаате шейха – он служил разведчиком. Что мы можем сделать с четырнадцатилетним пацаном? Даже если он только и мечтает, что убивать нас.
Одно из описаний меня заинтересовало.
– Салим, ты хорошо сделал, что рассказал мне правду. Это хорошо. У тебя есть карандаш и листок бумаги?
Салим закивал
– Принеси их сюда, хорошо?
Салим глянул на шейха, тот кивнул – и он помчался вглубь пещеры, с той же непринужденностью, с какой наши пацаны бегают по футбольному полю за гимназией.
– Вы не опасаетесь гнева Аллаха за него? – кивнул я на шейха – он же пацан совсем еще. Где написано, что дети должны выходить на джихаде?
– Он не бача! – резко возразил шейх – он мужчина и воин.
– Он ребенок и вы это знаете. Сколько еще погибнет таких, а, шейх?
Хаккани снова закашлялся, сплюнул мокроту в снег
– Иногда я думаю про путь Аллаха, русский. Тем более, что скоро мне – предстоит встретиться с ним, дабы дать отчет в своих делах. Хоть мы говорим, что побеждаем вас в бою – шейх кивнул на черный зев пещерной утробы – я знаю, что это не так. Вы сильные воины, руси. Вы самые сильные воины из всех, кого мне приходилось повидать на своем веку. У вас есть люди, готовые несколько ночей провести на холодных камнях, только чтобы потом выстрелить. У вас есть люди, которые ничего не скажут, даже если снять с них заживо кожу. У вас есть люди, готовые несколько дней идти по горам без отдыха, только чтобы настигнуть нас. Клянусь Аллахом, вы достойные враги ислама, пусть и неверные – если бы это было не так, я бы не говорил сейчас с тобой. Но даже побеждая, вы все равно проигрываете. Сколько лет назад вы вошли в Афганистан – а ваша армия уже кишит предателями. Верно слово Книги, говорящее: а те, кто будут расходовать, чтобы отвратить правоверных от ислама, они израсходуют все, что есть, потом они потерпят убыток, потом они будут повергнуты.
– А ваша, шейх? Ваша не кишит? – спросил я, показывая на карман, куда я спрятал пакетик с ядом
Шейх ничего не ответил.
Вернулся Салам. Протянул мне школьную тетрадку и карандаш фабрики Сакко и Ванцетти. Тетрадь была наполовину исписана – я понял, что это неумело составленные планы военных городков…
Я наскоро накидал карандашный рисунок, показал его Саламу
– Он! – радостно сказал Салам – это он, руси! Точно он…
Шейх что-то сказал Саламу и тот – побежал вглубь пещеры
Наследник эмира Бухарского, ротмистр гвардейской кавалерии. Генерал-губернатор Афганистана и мой восприемник.
Что же так плохо то все, а?
– Что им надо? – спросил я – почему они пытались убить вас?
– Англизы очень хитры, они хитры хитростью крыс – ответил шейх – они помогают нам, потому что мы сражаемся против нас, но они и ненавидят нас. Если они перестали нам помогать и стали убивать – значит, мы им больше не нужны. Почему? Подумай над этим сам, русский, ты же умный…
Потому что была достигнута какая-то тайная договоренность. Тайная договоренность между англичанами и какими-то представителями русского дворянства и офицерства, побывавшими на встрече. И эту договоренность – англичане восприняли столь серьезно, что начали превентивную зачистку непримиримых и практически неуправляемых лидеров бандформирований. Потому что они им больше не нужны – они убирают их пока могут в расчете на то, что Афганистан отойдет им.
А что еще отойдет? Какие еще куски нашей Родины вы продали главному противнику, а, господа офицеры? И дорого ли дали вам за них? Гады подколодные.
Скоты.
– Вам не кажется, что пора все это прекратить, эфенди? – спросил я
Шейх отрицательно покачал головой
– У нас мало что есть, русский. Но есть вера. И мы не отдадим ее вам. Мы будем сражаться и с вами и с англизами, если потребуется.
Идиот… Ты умрешь – а те, кто будет наследовать тебе и твоему грозному имени – бросятся на переговоры, чтобы подороже продаться, пока есть возможность…
Если ты сеешь вокруг себя чуму – не удивляйся, если и сам заболеешь…
– Вы тоже достойный противник, шейх. Разрешите и мне – задать вам вопрос.
Шейх кивнул
– О ком из русских вы знаете, как о тех, кто собирает закят с правоверных, но не направляет его на положенное, а забирает себе?
Шейх кашлянул. Достал четки, примитивные, просто веревка с узелками и начал перебирать их.
– Ты умнее, чем я думал, русский…
– Я кое-что скажу вам, эфенди. Я уважаю вас и вашу веру. И считаю вас – лично вас – достойным врагом. Намного достойнее тех, кто посылает людей на смерть, сам сидя в теплом месте, попивая харам. Вы ведете войну сами, претерпевая все то же самое, что и ваши люди. Те, кто говорит про джихад по телевизору, кто призывает к джихаду в мечетях – сами не вышли на пути Аллаха. Они толкают на этот путь других. Джихад имуществом – ложь, чтобы оправдать трусость. Это про таких сказано – пусть сидят с сидящими. Но еще хуже то, когда те, кто должен воевать с вами – начинают делать то же, что и вы. Сначала они приходят и распространяют заразу – а потом предлагаю лекарство. Вы делаете это ради веры. Они делают это ради денег. Они чума. Они опоганивают все, к чему только прикоснутся. Они готовы ударить в спину своих же. Клянусь памятью отца и деда и прадеда, они мне не братья и не друзья, и не товарищи, они – худшие из моих врагов. Я не успокоюсь, пока не выведу эту заразу, раз и навсегда, пока не уничтожу их до последнего человека. С вашей помощью – или без вашей…
– Это началось несколько лет назад… – сказал шейх – появились среди вас те, кто потерял честь. Они не только стали от нашего имени требовать закят, они стали красть людей, чтобы обвинить их в том, чтобы они ашрары и потребовать от семей выкуп. Таких – поначалу было немного, но потом становилось все больше и больше.
– Имена?
Шейх назвал несколько имен. Всех я знал, все – бывшие и действующие офицеры. Всех надо проверять.
– Почему их никто не остановил? Почему об этом никому не было известно? Почему никто не пришел ко мне, черт побери, я больше года был Наместником, чтоб вас всех! Я бы эту заразу с корнем выкорчевал!
– Тебя бы убили, русский. Как бы ты ни был храбр – отразить меч война часто легче, чем кинжал убийцы…
19
Безбородый. Для афганца это серьезное оскорбление, оно значит – "не мужчина". Бача бериш – безбородый мальчик, так называют гомосексуальных проституток.