Ута, облаченная в белый маскхалат, выдвинулась вперед и выбрала удобную позицию за невысоким бугорком, ощетинившимся густыми кустами. Подползла, прильнула к прицелу. Расстояние до обороняющихся на верху позволяло без особого труда вести прицельный огонь, хотя мешал сырой утренний туман. Вдруг мелькнула темная фигурка чуть левее. Поймав ее, она неотступно следила за ней. Фигурка, судя по огонькам, исходившим от нее, вела огонь одиночными выстрелами.
— Снайпер, нашего поля ягода. — подумала она.
Ута сосредоточилась. Спешить было некуда. Не на соревнованиях. Медленно подвела риски к цели. Прикинула, какие взять поправки. Нежно, как в тире, нажала на спуск. Выстрел. Привычная отдача в плечо. Фигурка превратилась в неподвижный комочек.
— Готов. Отзвенела роща золотая. Так, посмотрим, кто там еще. Ага! — Она заметила, как несколько точек устремилось к тому месту, где замерла фигурка.
— Идите, идите сюда, голубки, — ласково прошептала она, прильнув к окуляру прицела. — Я вас пшеном накормлю.
Вдруг земля вокруг нее вздыбилась от разрывов упавших в квадрат снарядов. Ута даже не успела ничего толком ощутить, полыхнуло огнем и ее тело разорвало в клочья.
Снайперская пуля попала в грудь. Ударила, словно молот. Прямо в лезвие десантного ножа, от которого срикошетила и ушла влево под сердце, разрывая, кромсая все на своем пути. Миша, выронив из рук снайперскую винтовку, лицом уткнулся в сугроб. Товарищи подползли к нему, перевернули на спину.
— Мишка! Миша! — отчаянно тормошил Квасов, с надеждой вглядываясь в лицо друга.
Тихонов не отзывался, он был уже далеко.
Квасов с трудом расстегнул отсыревший бушлат Михаила, прижал ухо у груди.
— Игорек, давай скорей укол! Кажется дышит!
Игорь с сомнением посмотрел на рану прямо у сердца, но мешкать с уколом не стал.
Капитан Розанов приготовил «макаров» с последним патроном и, стиснув зубы, с трудом извлек здоровой рукой из внутреннего кармана письма и фотографию, на которой были изображены Ира, Сережка и пухленькая Настюшка с надутыми губками. Он бережно отложил фото в сторону и развернул последнее письмо. Пробежал глазами по милым завитушкам родного почерка. Потом медленно порвал все письма и фотографию на мелкие кусочки. Сверху раздался хорошо знакомый противный свист. Все с открытыми ртами вжались в землю. Рядом разорвалась мина. Несколько осколков безжалостно впились в бок потерявшему сознание рядовому Шестопалу, который лежал сбоку от него, остальные пришлись впритирку, изодрав капитану в клочья на спине бушлат и перевязанную левую руку.
Передовой отряд наемников уже орудовал в неглубоких окопчиках, которые на скорую руку выкопали десантники.
В соседнем окопчике Серега Поляков от потери крови стал серый, как воск. Его прокушенные от боли губы посинели на неподвижном лице.
— Ленчик, ради бога, прошу тебя.
Серега умоляюще посмотрел на Веденеева. По обветренной щеке у него ползла слеза.
— Над нами же будут глумиться эти сволочи.
Трое тяжелораненых уставились на Веденеева как на спасителя, в их глазах проступало что-то преданное, собачье. Как у собак, когда их бросают хозяева.
— Серый, не могу я это сделать! Не могу! — заорал в отчаянии тот, вытирая грязной ладонью заплаканные глаза. — Братцы! Поймите же меня! Не могу я!
— Они же кромсать, как мясники, нас будут, как тех пацанов на блокпосту, — прошептал еле шевеля побелевшими губами Витька Дудник с простреленной на вылет грудью. — Век себе не простишь.
— У меня всего семь патронов осталось для «духов»!
Смертельно раненные продолжали тихо умолять и Веденеев, решившись, поднял «калаш».
— Простите ребята! — он пытался не смотреть товарищам в серые лица.
— Куда стрелять? — спросил он Полякова.
— Ленчик, в голову. Погоди секунду. Я сейчас, — всхлипнул Сергей.
— Все, давай! Прощайте, ребята! Там свидимся! — он закрыл глаза, ожидая выстрела.
Веденев, отвернувшись, приставил к виску товарища ствол.
— Пацаны! Не смотрите! — закричал он, побагровев.
— Нет!! Не могу! Хоть убейте! Не могу! Вот, держи «эфку»! Для себя берег! — он из-за пазухи достал гранату и вложил в шершавую ладонь Полякова.
— Спасибо, Леня, — тот слабеющими пальцами сжал «лимонку».
— Спасибо!! — страшным смехом в исступлении заорал Веденеев, замотав головой и дубася мерзлую землю кулаком.
Успокоившись, он подтащил двух раненых поближе к Сергею.
— Вот так вам вместе лучше будет, ребята. Чеку сорвать? Или сам сможешь?