Хардин вытащил платок и высморкался.
— Ага,— пробормотал я и достал последнюю сигарету из пачки.
Окно с молочным стеклом в маленькой комнате осветило солнце. Через некоторое время вернулись Талбот и Мартин. Я встал, одернул пиджак и посмотрел на Мартина. Его светло-рыжие волосы взмокли от пота, глаза покрылись сеткой красных прожилок.,
— Что нового? — спросил я.
— Из него ничего не вытянешь,— ответил Талбот. — Он утверждает, будто решил встретиться с девушкой только для того, чтобы выяснить, чего она хочет. И якобы надеялся узнать от нее что-нибудь об убийце Фридмана.
— Самое худшее, — мрачно перебил его Мартин,— что у нас недостаточно улик для его ареста. — Он посмотрел на меня покрасневшими глазами. — Я только надеюсь, Камерон, что вы своей идеей не все нам испортили.—Затем он обратился к Талботу, прислонившемуся к стене: — А вы, лейтенант... вам вообще не следовало идти на такое сумасбродное дело. Вы обязаны были проинформировать меня о своих намерениях. Прежде чем что-то предпринимать, надо собрать побольше фактов. Теперь мы...
— Вы же восхищались, когда я утром рассказал, как он попался на подсадную утку, —заметил я.
— То было утром, черт возьми! И что получилось? Ничего.
— Вы сцапали убийцу.
— Прекрасно! Но это только ваше утверждение. Почему он пошел на преступление? Его мотив?
Мартин был разгневан, ибо знал, что рано или поздно какой-нибудь репортер, разнюхает, что произошло в больнице. Что он тогда скажет прессе?
Я, улыбаясь, пожал плечами.
Лицо его стало багрово-красным. Он со злостью повернулся и зашагал к двери. Хардин вскочил на ноги и последовал за ним.
— Мы сели в хорошую лужу, — пробормотал Талбот, когда мы остались вдвоем.:— Я должен был спросить вас, почему он их убил, прежде чем устраивать ловушку. — Он оттолкнулся от стены и, посмотрев на меня из-под опущенных век, тихо спросил: — А может, вам кое-что известно?
Я подумал о том, что рассказал мне Джил Холидей.
— Я не уверен. Можно мне с ним побеседовать?
— Значит, известно?
— Я этого не говорил.
— Хорошо, я не возражаю. Он не так уж плох и выдержит непродолжительный разговор. Идемте.
Я покачал головой.
— Я хочу потолковать с ним наедине.
— Это невозможно, вы же понимаете.
Тогда отвезите меня в мотель, и я вообще уеду отсюда.
— Послушайте, Камерон. Если я оставлю вас наедине с ним...
— Что здесь страшного? — улыбнулся я.
— Мне несдобровать, если так дальше пойдет, — пробормотал он. — Ну, ступайте, если желаете.
— Что у Хардина с глазом? — обернулся я, уходя.
Талбот усмехнулся.
— Хардин нарвался на гориллу Голдинга. На сей раз все прошло не так гладко, как обычно. ,
Я злорадствовал.
Перед одноместной палатой сидел на стуле полицейский. Когда мы приблизились, он встал. Талбот приказал ему пропустить меня, и он снова уселся.
— Постарайтесь не задерживаться, — напутствовал , меня Талбот.
Аллан лежал на куче подушек и смотрел в открытое окно. Когда я вошел и закрыл дверь, он даже не шевельнулся. Голова его была забинтована, рука висела на перевязи, но вид его не внушал опасений.
Он не ответил на мое приветствие, и я заметил:
— Вам повезло, что вы находитесь в отдельной палате, а не под могильной плитой.
Аллан молчал, упорно не отрываясь от окна. Я тоже посмотрел вниз, на двор.
— Вам не удастся долго продержаться, Аллан. Рано или поздно вас заставят говорить. — Я словно обращался к стене.— Существует только один пункт, который мы еще не выяснили, — продолжал я. — Мы знаем, что именно видел Рубин Сноу в доме Фридмана в день его убийства и что он пытался вас этим шантажировать.
Прентик медленно повернул голову.
— Я уже объяснял вашим друзьям из полиции: это бессмыслица.
— Но вы поспешили встретиться с подружкой Сноу, когда она вам позвонила.
— Естественно. Такой телефонный разговор у каждого возбудил бы любопытство. Я думал, она расскажет что-то такое, что помогло бы расследованию.
— А почему же вы понадеялись только на свои силы и не обратились в полицию?
— Тогда.... тогда я об этом не подумал. Кроме того, было уже поздно, а я слишком нервничал.
Он погладил правой рукой красную полосу на шее.
— Неважное объяснение, Аллан. Между прочим, полиция знает достаточно много. Например, то, что вы пытались втянуть в дело племянницу Фридмана, наплетя ей всякую чепуху о дядином завещании. Она была так глупа, что поверила вам. — Теперь я поставил на карту все.— Нам известно также, что, когда Рубин Сноу начал вас шантажировать, вы позвали его на свидание в уединенное место, где могли заставить его замолчать, не опасаясь, что кто-нибудь вам помешает. Загвоздка оказалась только в том, что Рубин догадался о ваших замыслах. Он взял для защиты нож и ранил вас в руку, прежде чем вы его убили. История с подростками, напавшими на вас и отобравшими ключи, была только выдумкой. А выдумке насчет ключей полагалось лишь увеличить подозрения к Арлене Тревис.