— Идеи приходят и ко мне.
— Моя определенно стоящая.
— Может, желаете послушать, какая идея у Хардина?
— Нет, спасибо,— ответил я.— Но кое-что другое мне бы хотелось услышать. Я уже давно собирался вас об этом спросить. В тот день, когда я приехал в Алма-Висту и поговорил с Фридманом, он и Прентик рассказали мне одну историю. Якобы какая-то машина вынудила «мерседес» Фридмана съехать с шоссе. Фридман, видимо, не сомневался, что водитель думал, будто за рулем сидел сам владелец.
— Да, это он и нам сообщил,— кивнул Талбот.— Машина Прентика была неисправна, поэтому он воспользовался «мерседесом» Фридмана. Предположение Фридмана кажется вполне обоснованным. Пре-нтику повезло.
— Вы что-нибудь выяснили насчет другого автомобиля?
— С теми скудными данными, какие предоставил Прентик? Он не сумел даже назвать его марку.
— Прентик говорил мне, что она большая и голубая.
Талбот поднял на меня глаза.
— Хотите знать, что я думаю? — спросил я.
— Выкладывайте.
Было начало одиннадцатого, когда я вышел из дома Лауры Пайк и не спеша направился к «форду» Талбота.
— Ну как, повезло?— спросил он, когда я сел рядом с ним.
— С некоторыми усилиями мне удалось убедить ее, — ответил я. — Она, позвонила по телефону и договорилась о встрече в одиннадцать часов. Ее бабушка возражала. Она боялась, что, если внучка пойдет на такой риск, дело с ней может кончиться так же, как с Рубином Сноу. И, знаете, лейтенант, она права.
Талбот повернул ключ зажигания и завел мотор.
— Но ее участие в деле будет очень ограниченным. Надеюсь, вы объяснили ей, что все обойдется без стрельбы.
— Хорошо бы.
— У вас что, угрызения совести? — возбужденно произнес он.
— Немного есть.
Он включил фары, и мы выбрались на дорогу. Когда мы проезжали так близко от моря, что стал чувствоваться запах соли, Талбот сказал:
— Думаю, что вы правы. Сноу, наверное, догадывался, кто бросил Фридмана в плавательный бассейн.
— Похоже на то.— Я закурил и дал сигарету Талботу. — Если убийца Фридмана еще не ушел, когда к парню вернулось сознание, то он, вероятно, достаточно слышал или даже видел, чтобы опознать преступника.
— И потом решил получить деньги за свое молчание.
— Что и стоило ему жизни, — добавил я.
Мы молча доехали до ряда магазинов, которые уже Закрывались. В витринах горел свет, но они лишь зря тратили энергию, поскольку прохожих почти не было. Остальная часть улицы освещалась плохо, и немногие припаркованные машины казались бесформенными тенями. Из одного ночного заведения доносилась танцевальная музыка, и ее звуки смешивались с рокотом морского прибоя. Талбот проехал метров на пятнадцать дальше и свернул на стояночную площадку на другой стороне улицы.
— Здесь так темно, что он нас не заметит,— объяснил Талбот.— Тут мы и подождем.— Он выключил мотор и фары.—- К тому же здесь можно быстро развернуться.
Воздух был влажным и холодным. Мы сидели молча. Как только мимо проезжала машина, Талбот толкал меня, но никто не замедлял хода. Без двадцати одиннадцать Талбот снова ткнул меня под ребро. По улице медленно протащилось такси. Оно остановилось у магазина, в одной витрине которого красовалась пляжная одежда, а в другой — подарочные вещи и сувениры.
— Я уже начал думать, что она не появится, — заметил Талбот.
Я выпрямился, чтобы лучше видеть. Задняя дверца такси открылась, й из кабины вылезла Лаура. Она расплатилась с шофером, и такси уехало. Девушка убрала сдачу в кошелек, взглянула на часы и пошла по тротуару.
Я услышал рядом металлический звук и быстро обернулся. Талбот проверял свой полицейский револьвер.
— Нервничаете? — спросил я.
— А вы нет? — проворчал он.
Мы снова посмотрели на девушку.
— Ненавижу эту часть своих служебных обязанностей,— тихо произнес Талбот.— Ждать и постоянно рассчитывать, как бы не провалить все дело.
— Вы еще можете откататься от этой затеи,.— заметил я.
— Лучше помолчите, — попросил он.
— Ровно одиннадцать часов, — сообщил я.
На другой стороне улицы Лаура расхаживала взад и вперед возле освещенной витрины. Она надела черный жакет, черный пуловер и платок на голову. Я наблюдал за ее лицом, когда она звонила из дому по телефону, и сумел подслушать, как она заявила, что цена, назначенная Рубином Сноу, должна быть повышена. Ее голос звучал твердо, хотя она знала, что говорит с вероятным убийцей своего возлюбленного. Лишь глаза выдавали ее чувства. Они были холодными, мрачными и полными ненависти. Моя рубашка взмокла от пота. Внезапно появилась машина. Она двигалась медленно, светились только подфарники. Машина проехала по улице, не останавливаясь.
— Вы видели? — возбужденно спросил Талбот.
— Видел;— кивнул я.
Вероятно, Лаура тоже заметила автомобиль, поскольку отступила в неосвещенную часть тротуара. Я слышал тяжелое дыхание Талбота и мечтал попросить у него револьвер.
Не прошло и трех минут, как машина появилась снова, на сей раз с другого конца улицы. Приблизившись к тому месту, где ожидала девушка, она замедлила ход.
Мы оба молчали; я непроизвольно схватился за ручку дверцы, когда машина остановилась.
Лаура сошла с тротуара и, согласно инструкции Талбота, обогнула машину сзади. Я старался разглядеть лицо водителя, но Лаура уже стояла рядом с ним и загораживала его своим телом. Мы слышали только ее тихий голос, но слов не могли разобрать.
— О чем она болтает столько времени, черт возьми?— нервно прошептал Талбот.
— Она ведь должна говорить, так...
Я оборвал фразу, ибо громкий крик пронизал ночную тьму — крик страха и боли. В ту же секунду девушка отступила от машины, а когда она снова кинулась к ней, в руке ее что-то блеснуло.
— Боже мой! Она... она хочет его...
Конец фразы Талбота потонул в реве мотора. Зашуршав шинами, машина рванулась вперед, а девушку отбросило на дорогу. Ее сумка и нож скользнули по асфальту.
— Разворачивайтесь!— крикнул я и побежал к Лауре, пытавшейся подняться на ноги.
Помогая ей встать, я услышал шуршание шин. Я обернулся и увидел, что «форд» Талбота развернулся в направлении умчавшейся машины. Я взял девушку за руку, зажал под мышкой ее сумку и поспешил к Талботу, оставив нож на улице.
— Соблюдайте спокойствие, —сказал он Лауре, когда я втолкнул ее на переднее сиденье. — Это не увеселительная прогулка.
Почти на всех светофорах перед нами зажигался красный свет, так что расстояние между машинами непрерывно увеличивалось. Снова Талбот нажал на тормоза, затем на второй скорости проехал мимо следующего светофора. Когда мы выехали на перекресток, сердито загудел сигнал. Лучи фар осветили кабину «форда», и я почти почувствовал, как оцепенел Талбот, но потом наша машина вырвалась вперед, на шоссе, тянущееся вдоль побережья. Я бросил взгляд на Лауру. Она сидела молча и неподвижно. Две красные точки впереди нас почти исчезли в темноте.