Аннушка, заметив недостачу, шума поднимать не стала бы: ее слишком давно не было в деревне, может, за это время ее мать сама продала часть вещей. Вика вдруг припомнила витой браслет из желтого металла, наподобие спирали, скорее всего, серебряный, но с позолотой, в виде змеи с рубиновыми глазками-камешками, который который носила Аглая.
Ближе к вечеру Вика с матерью сходили на деревенское кладбище. Подошли к простой могиле без ограды с выгоревшим на солнце деревянным крестом. Фотографии не было. Цифры и буквы были когда-то глубоко вырезаны и залиты черной краской, но теперь стали уже почти не заметны. С огромным трудом Вике удалось прочесть.
«Раба Божья Аглая Аристарховна Петухова 1905 - 1995». Перекрестились. Постояли молча. Вика вспомнила, как в детстве она с матерью ходила на кладбище и клала на могилу цветы. Вот и сейчас на могилу Аглаи положили скромный букет ромашек...
Дома Вика снова задумалась. Вор и маньяк - одно лицо? Может, между ними существует родственная связь? Или это совсем разные, посторонние друг другу люди? В следующий раз нужно будет обязательно сходить к Нюрке и расспросить, откуда на самом деле в их доме взялась вазочка для варенья с изысканной ложечкой.
Вернулась в город. Вещи Аглаи привезла с собой. Из-за этого дела она совсем забросила Бобика, бедный ребенок соскучился по матери... Хорошо, хоть Александра занимается внуком, а то был бы как сирота неприкаянная. Вика показала сыну чудесные вещи и строго-настрого запретила брать их в руки. После того, как сын уснул, она сидела рядом и долго смотрела на него. Что с ней происходит? Даже любимая работа уже не тянула так, как раньше...
На другой день после работы Вика отправилась в ломбард, показала товар и поинтересовалась ценой. Вазочку-креманку оценили в тридцать пять тысяч рублей, а ложечку-ракушку - в пять. Что же говорить о прочих вещах, бывших в доме у Аглаи?! Вика сказала оценщику, что это слишком дешево, и ей посоветовали обратиться в другой ломбард, расположенный в нескольких кварталах от этого. Там более высокие цены, но и условия жестче. Но если деньги нужны срочно и цену сбросить сильно, то можно не ждать реализации, и получить наличные сразу же.
Вика забрала вещи и вернулась домой. Взяла в руки ложечку. Глядя на нее, она вспомнила еще один подарок Аглаи - янтарную брошь, которую Вика, которой было тогда лет пять-шесть, потеряла, когда они ездили в городской парк.
Ваньке казалось, что он что-то упустил. Почти все лето он пробегал в поисках маньяка. Конечно, в одиночку Ванька не мог охватить всю деревню, но не сомневался, что если бы тетя Вика видела столько, сколько он, то маньяк непременно был бы уже разоблачен. У него просто не хватает ума, только и всего. Да теперь еще и эта школа отнимает уйму времени, шестой класс как-никак! Ваньку время от времени беспокоила мысль, что он уже видел что-то такое, странное, необычное, чему он сразу не придал значения, а после забыл. Но не мог понять, что же именно это было. Вроде чепуха совсем, мелочь, какое-то несоответствие что ли, когда ожидаешь одно, а получается совершенно другое, чего быть вроде бы не должно. Что-то удивило его, смутило на мгновение, показалось странноватым, да и тут же выпало из памяти. Ему казалось, что если он вспомнит, то поймет, кто маньяк. Ванька вздохнул и раскрыл учебник. Да, нелегко быть сыщиком!
Вика любила пятницу, чудесное время! Завтра и послезавтра выходные. Вечером Александра отвезет их с Бобиком и Ларой в деревню. Нужно будет выкопать картошку, а потом все же узнать у Нюрки о вазочке.
На другой день копали с утра до вечера, хорошо хоть, что погода была хорошая. Вика устала так, что было не до Нюрки. Можно было и по телефону спросить, но Вика все же предпочитала личную беседу.
Бобик был доволен: за день он набегался и накопал картошки специальной картофелекопалкой, похожей на металлическую лапку, носил урожай маленьким ведерком. Рабсила!
На второй день тоже копали, сушили, просушенное спустили в погреб, отделили крупную «едовую» картошку от семенной, а совсем уж мелочь выставили в мешке за ворота: кто-нибудь заберет на корм поросятам. Вовремя успели: к вечеру стал накрапывать дождь. Часть картофеля повезли в город под неодобрительные взгляды Александры, которая считала, что «овчинка выделки не стоит». Так и не довелось Вике снова наведаться к Нюрке.
И снова она погрузилась в размышления. Почему же в деревне она ни от кого не почувствовала этот дивный цветочно-травяно-древесный аромат. Может быть, в обычной жизни маньяк пользуется крепким парфюмом, заглушающим нежный запах, а когда выходит на охоту, наоборот, не использует его, чтобы жертва не почуяла его раньше времени. Но что-то она ни от кого в деревне не почувствовала и парфюма... Или от убийцы разит, например бензином, а перед тем, как отправиться на поиски жертвы, он отправляется в баню. Пожалуй, учитель математики, предприниматель и водитель снова выдвигаются в первые ряды подозреваемых.
Оставался один-единственный выход: нужно было как-то спровоцировать маньяка. Но торопиться не следует, нужно все тщательно продумать и просчитать, иначе во второй раз может и не повезти.
Итак, сначала разберемся с вором. Мать, кажется, все, что вспомнила, рассказала. Старухи Михайловны больше нет, она внезапно умерла весной. Осталась Касьяниха, нелюдимая, малоразговорчивая, работящая баба, но после копки картошки она на днях уехала погостить к детям на Север. Вернется только недели через три-четыре. Нет бы ее сразу расспросить! А вдруг это именно она забрала вещи? Нет, сначала все-таки нужно как-то разговорить Нюрку.
И все-таки, вор и маньяк, скорее всего, разные люди. Тот, кто утащил когда-то из дома Аглаи вазочку с ложечкой, наверняка снял с нее бы и нее украшения, после того, как счел мертвой. Но они его не заинтересовали
А не могла ли Аглая сама подарить Нюрке посуду? Ведь ей же, Вике, она часто делала подарки. Конечно, могла бы. Но в многодетной, пьющей семье хрупкую вазочку давно бы расколотили или выменяли на самогон, а ложечку затеряли. В семье Петровича - то же самое. Итак, скорее всего, вазочка попала к Нюрке гораздо позже.
Но к концу недели у Вики внезапно разболелось горло. Ангина! Бывшая свекровь быстро затолкала ее в больницу. Не судьба съездить в деревню и расспросить Нюрку. После очередного полоскания горла Вика взяла мобильник и вышла в коридор. Позвонила Ваньке.
- Привет, Вань! Ты сейчас где?
- Здравствуйте, тетя Вика! На улице.
- Поблизости никого?
- Нет.
- Слушай, Вань, это очень важно. Узнай, у кого твоя мама приобрела вазочку с ложечкой.
- Так ни у кого! Они всегда были наши.
- Нет, Вань, не всегда. Двадцать один год назад они принадлежали совсем другому человеку. Вот давно ты эту вазочку помнишь? Сколько вы ею пользуетесь?
Молчание. Ванька некоторое время припоминал.
- Да года три уже как. До этого она в кладовке стояла, мамка ее там нашла, отмыла, что ж добру-то пропадать!
Значит, три года... Точно ли вещи Аглаи почти двадцать лет простояли в кладовке у Петровича, младшего сына из разбредшейся по свету многодетной семьи? Неужто сам Коля в юные годы стянул приглянувшиеся ему вещички и почти двадцать лет прятал их ото всех? Вряд ли... Что-то не верится...
- А чья она была?
- Женщины одной. Она уже умерла... Ну, ладно, Вань, об этом разговоре - никому. Помнишь, что я тебе говорила? Постарайся как-то осторожно расспросить мать. Нет ли у вас еще таких вещиц? Это очень важно! Я приехать не смогу, лежу в больнице с ангиной. Вся надежда на тебя. Пока!
- Попробую. До свидания! Выздоравливайте, Тетя Вика!
Вернулась в палату. Еще раз прополоскала горло. Позвонила Настя.