Излишеств там не было. Все строго соответствовало назначению. Королевская кровать и большая круглая ванна, обе вмещали несколько человек одновременно. Повсюду на коврах валялись подушки и вызывающие смущение аксессуары, которые помогали адептам достичь еще более острых ощущений от сладостных игрищ. Да и сами адепты со временем стали неотъемлемой частью обстановки, благо, что все необходимое всегда находилось под рукой. Столы и тумбы, выстроенные вдоль стен, всегда ломились от изобилия напитков и угощений, которыми регулярно их снабжал довольный сложившейся ситуацией хозяин притона.
С какого-то момента алкоголь размыл временные границы и превратил его в сплошной поток наслаждений и пьяного забвенья. Теперь все крутилось вокруг Ра. Его сон определял сон для адептов. Никто никогда не осмеливался трогать Гуру, до тех пор, пока он сам не просыпался и не давал начало бесконечным увеселениям. Но однажды в его сон бесцеремонно вторглись!
Чуть приоткрыв глаз, Ра сильной рукой схватил виновника.
— Что за новости, Шу! — хриплым грубым голосом воскликнул он. — Зачем тебе понадобилось приходить сюда в это время? Ты не можешь рассказать обо всем позже? Ненавижу, когда меня будят, ты это знаешь. Теперь хочешь не хочешь, тебе придется запла… — Ра осекся на полуслове.
Шу пришел не один. Его спутница откинула капюшон, и фалконец, словно ошпаренный, подскочил на кровати. Затем он бросил быстрый взгляд на голые тела, разваленные повсюду на полу в самых откровенных позах и резко сел, прикрывая простынями свою наготу.
— Я давно тебя не видела, — тихо сказала светловолосая женщина. — Тебе что-то у нас не понравилось?
Ра старался прийти в себя. Получалось не очень, потому что голова растрескивалась на кусочки.
— Давно? — прохрипел он невпопад, пытаясь пригладить растрепанные перья. — Я, к сожалению, потерял счет времени, уважаемая Сешет. Надеюсь, с тобой все в порядке?
Ра повернулся к изголовью кровати, где стояла приготовленная для него бутылка, с жадностью взглянул на остатки вина и шумно сглотнул воздух.
— Не возражаете? — спросил он, и тут же трясущимися руками схватил бутылку.
— Во что ты превратился? — Сешет брезгливо поджала губы. — Ты опустился на самое дно и тянешь за собой не один десяток людей…
— Что, я затронул чьи-то «добродетельные» чувства? Не обращай на них внимания, Сешет. Чаще всего, самые ярые моралисты — мелкосортные лицемеры. Они хотят попробовать, но боятся, и от досады начинают плеваться слюной и распускать грязные слухи! Я никого не принуждаю… Моя дверь открыта любому, но все прекрасно знают, где находится выход!
— Ты меня не понял, — перебила его Сешет. — У меня нет желания рассуждать о нравственности и морали. Каждый ведет себя, в соответствии своим ценностям. Я лишь хочу, чтобы ты вернулся.
Ра мутным глазом взглянул на свою недавнюю спасительницу, крепко сжимая горлышко бутылки, но, так и не решаясь из нее глотнуть.
— После всего, что я здесь творил? — недоверчиво спросил он.
В это время несколько девиц накрыли спящие тела и принесли Сешет стул.
— Скажу честно, меня тошнит от одного упоминания об оргиях, говорить об этом мне нравится еще меньше, а уж находиться здесь подавно! Но я не собираюсь порицать что-то, если мне это не по вкусу. Только пойми, мы живем в замкнутом пространстве и вынуждены считаться друг с другом больше, чем где-то в другом месте. Я бы хотела, чтобы и ты обращал внимание на эту мелочь. Если кому-то нравятся такого сорта развлечения, кто я, чтобы запрещать их? Лишь постарайся не ставить это во главу угла! И я, и Шу, и уважаемый Имхехтеп волнуемся за тебя. У тебя светлая голова, и ты много достигнешь, если займешься чем-то всерьез. Возвращайся!
Не дожидаясь ответа, Сешет накинула капюшон, встала и направилась к выходу. Шу тенью последовал за ней, а Ра облегченно вздохнул. Он поднес ко рту бутылку, но почему-то не стал пить. Вместо этого он с размаху разбил ее об угол кровати.
На звон битого стекла прибежали его пассии.
— Что-то случилось, дорогой? — спросила одна из девиц.
Ра взглянул в ее мятое лицо. «Хорошо, что мои перья не могут так мерзко разбухнуть…» — пронеслось у него в голове.
— Уберите здесь…