Первый дом, показавшийся ему безопасным, Ной обнаружил через три улицы от места ночлега. Подъездную дорожку занимал компактный автомобиль, на котором, очевидно, много лет уже никто не ездил: колеса были спущены, красная краска пошла пятнами. Задний бампер украшала наклейка «Байл Лордс». По пути к дому Ной заглянул в машину и увидел на пассажирском сиденье упаковку пива. Сначала она показалась ему очередным даром с небес (или из преисподней), но, вытащив одну банку и открыв ее, Ной замешкался. Пахло из нее отвратительно. Наконец он сделал глоток и тут же поперхнулся. Пиво безнадежно испортилось.
Он выбросил банку и подошел к дому: входная дверь оказалась заперта. Обойдя дом, Ной разбил окошко задней двери, просунул руку и открыл замок. Виски в доме не оказалось, но в холодильнике, среди кучи сгнившей еды, он обнаружил бутылку дешевого вина. Целую. Открыв ее, он осторожно принюхался и сделал глоток. К его удивлению, на вкус вино было сносным. Ной принялся бродить по дому, то и дело прикладываясь к бутылке. Нашел несколько сильно разложившихся тел, но без признаков воскрешения.
Один из трупов сидел в гостиной, в кресле. Ной плюхнулся рядом на диван. Через некоторое время он начал общаться с мертвецом (Ной решил, что это был мужчина). Стал рассказывать безучастному хозяину дома о том, что случилось с Линдой и как все, к чему он прикасается, превращается в дерьмо, и добавил, что, похоже, он проклят и никто не сможет его переубедить.
Допив вино, Ной провалился в небытие. В себя он пришел на исходе дня. Сквозь закрытые жалюзи проникали последние лучи солнца. Быстро темнело, но об этом Ной думал меньше всего: куда более пугающий факт привлек его внимание.
Мертвец, сидевший в кресле, исчез.
Ной задумался о том, что, возможно, он видит сон, но все вокруг казалось слишком реальным, чтобы придерживаться этой мысли. Он проснулся, а мертвец действительно исчез. Ситуация казалась абсурдной, и Ной засомневался в своем здравомыслии. Он до сих пор не протрезвел, но отчетливо помнил, что тело в кресле однозначно было мертво. Ни малейшего намека на искру жизни. И если он ошибся, то почему тварь, ожив, первым делом не разорвала ему горло?
Какого черта?
Не оправившись от потрясения, Ной поднялся на ноги и, пошатываясь, обошел дом. Трупа из кресла он не нашел, только других, по-прежнему совершенно мертвых членов семьи, которых уже видел раньше. Он потыкал в них пустой бутылкой, запоздало пожалев о том, что отправился на осмотр без оружия. Еще одно звено в длинной цепи глупых ошибок. К счастью, трупы никак не отреагировали на тычки. Недоумевая еще сильнее, Ной вернулся в гостиную и уставился на кресло.
По-прежнему пустое.
Ной посмотрел на бутылку из-под вина и пожал плечами, гадая, не было ли в нем галлюциногенов — настолько странной казалась ситуация. Пломба на бутылке была цела, перед тем как он открыл ее. Мысли бешено вращались вокруг таинственной пропажи трупа, и Ной никак не мог найти ей объяснения. Самым ужасным было то, что он ни секунды не сомневался: труп в кресле был настоящим и не являлся галлюцинацией впадавшего в сон опьяненного сознания.
В этом Ной был абсолютно уверен.
Так или иначе.
Опережая нарастающую тревогу, Ной оставил пустую бутылку на столе и поспешил прочь из дома. Пересекая быстрым шагом подъездную дорожку, он обернулся. Увидев, что жалюзи на большом окне справа от двери частично открыты, Ной споткнулся и едва не упал. Он мог бы поклясться, что, когда уходил из гостиной, видел их закрытыми. Ной никогда не верил в призраков или нечто подобное, но теперь буквально кожей чувствовал источаемое домом злое присутствие. Выбравшись на улицу, он более-менее пришел в себя и припустил со всех ног.
И больше не оглядывался.
Вернувшись в дом, выбранный группой для ночлега, он обнаружил Ника и Обри в шезлонгах на террасе. К кирпичной стене за ними была прислонена лопата. Посреди участка двора, покрытого мертвой травой, Ной увидел большой холм недавно вскопанной земли.
Ник и Обри старались не смотреть на Ноя, когда он подошел к террасе. И ничего не сказали, когда он поблагодарил их за то, что они похоронили Линду. Вместо этого они смотрели перед собой с одинаково пустым выражением на лицах, сидя неподвижно, будто манекены из универмага. Игра в молчанку раздражала, но Ной позволил чувству утихнуть. Они имели полное право злиться на него.
Он прекратил попытки привлечь их внимание и пошел в дом, чтобы вздремнуть.
На следующий день путешествие возобновилось.