— Что происходит между тобой и Рейган? — спрашивает он.
— Ничего.
Пока.
— Она тебе нравится? — Он словно пёс, учуявший кость. Не остановится, пока не сгрызёт.
Я пожимаю плечами.
— Будь осторожен с ней, ладно?
— Почему? Что в ней такого? — Неужели всем известно, что с ней стряслось?
— Она опасается мужчин.
— Тогда она в самом, чёрт подери, идеальном месте, где можно держаться от них на расстоянии. — В лагере полно мужчин и мальчишек.
Невероятно разумно.
— Она здесь из-за детей.
— Я тоже здесь из-за детей, — напоминаю я Филу.
Он кивает.
— Просто будь осторожным.
Именно так я и намереваюсь себя вести.
Фил поднимается на ноги и потягивается.
— Так странно находиться здесь, — тихо говорю я. Я был заперт в камере в течение двух лет. — Даже толком не знаю, что с собой делать. — Я оглядываюсь по сторонам. — И со всем этим открытым пространством.
Два года я не имел выбора. Ел, когда мне говорили есть, принимал душ, когда мне говорили принимать душ. Это место — прямая противоположность тюрьме, и я чувствую себя немного не в своей тарелке.
Фил снова садится.
— Расскажи мне, что ты чувствуешь.
— Так теперь вы доктор Фил[5]? — сдавленно усмехаюсь я. Но что-то в его серьёзном выражении лица заставляет меня воздержаться от дальнейших комментариев.
— Какие у тебя отношения с братьями? — спрашивает он. Уж лучше бы я поговорил о своих грёбаных чувствах.
— Нормальные, — резко отчеканиваю я.
— У тебя их четверо, да?
Я киваю.
— Трое старших — Пол, Мэт и Логан. И мой одногодка, Сэм. Мы близнецы. Вот только сейчас он учится в колледже по стипендии и играет в футбол, а я здесь.
— Почему ты говоришь об этом с такой горечью? — спрашивает Фил.
Сэм был со мной, когда меня поймали разгружающим тот грузовик. Мы оба были там. Мы оба брались за случайную работу, которую предлагал нам один мужик из нашего района. Да, это было незаконно, и да, меня поймали. Но Сэм тоже был там, когда всё произошло. Я велел ему убегать. Меня арестовали. Я отправился в тюрьму. А Сэм нет. Сэм играет в футбол и живёт жизнью, которую я хотел для себя.
— Нет никакой горечи, — выдавливаю из себя я. Не Сэм виноват в том, что у меня за спиной висел рюкзак, набитый наркотиками. Меня арестовали за хранение с целью дальнейшей продажи. Теперь я останусь преступником до конца своей жизни.
Фил кивает. Тишина между нами внезапно становится гнетущей. Совсем не так, как было между мной и Рейган.
— Мэт — это тот, который болен? — спрашивает он.
Мне не хочется говорить о Мэте. Он чуть было не умер, а для дальнейшего его лечения требовались деньги.
Очередной курс химиотерапии спас ему жизнь, пока. Но, возможно, в дальнейшем ему понадобится ещё. Именно поэтому я начал работать с Боуном, которому принадлежали те товары, что я разгружал. И он был тем, кто дал мне наркотики для продажи.
Он причина того, что я здесь. Если уж на то пошло, я сам этому причина. Но и без него тут не обошлось.
— Да, Мэт был болен.
— Как у него дела сейчас?
Мэт писал мне каждую неделю. Рассказывал о жизни братьев и Эмили, и всегда говорил, что с ним всё хорошо. Но когда я сел, никто понятия не имел, будет ли всё так сказочно.
Когда я приехал домой прошлым вечером, всё было отлично. Только Сэм остался в колледже.
— Лучше, — отвечаю я.
— А как остальные?
— Нормально. — Я делаю глубокий вдох, потому что Фил смотрит на меня так, словно ждёт, когда я расскажу ему всю историю своей жизни. — Логан собирается жениться. — Тут мои губы растягиваются в улыбке. — Я до чёртиков обожаю его невесту. Она офигенная. Её зовут Эмили, она играет на гитаре. И она создана для него.
— Они продолжали жить без тебя, — говорит Фил. Он не смотрит на меня, и выражение его лица никак не меняется.
— А они должны были дождаться меня и только потом начать жить полной жизнью? — спрашиваю я, понимая, что мой тон пропитан сарказмом, но ничего не могу с этим поделать.
— А они бы так сделали?
Я фыркаю.
— Я слишком сильно их люблю, чтобы просить о таком. — Я сглатываю ком в горле.
— А что насчёт Сэма? — мягко спрашивает Фил.
От одного его имени внутри у меня всё сжимается. Он же моя вторая половинка. Мы были вместе с самого нашего рождения. Мы делили одну комнату до тех самых пор, пока меня не арестовали. Потерять его было всё равно, что потерять частичку себя.
— Я не видел Сэма с тех пор, как огласили приговор, — тихо отвечаю я.
— Но в тот момент он был там?
Я киваю. Он всё время был там. Вот только я отказывался говорить с ним. Отказывался отвечать на его письма, и, в конце концов, он совсем перестал писать. Я отказывался видеться с ним, когда он приходил в тюрьму, и, в конце концов, Сэм перестал приходить.