— Тогда как Маре вообще удалось тебя разбудить?
— А ей и не удалось, — хмыкнул он. — Так что обряда я не помню. Зато пробуждение было… м-мм, запоминающимся. Такого похмелья за обе жизни не испытывал, а как пентаграмму вокруг себя увидел, так и вовсе дурно стало. А главное, сидят оба умника рядом, на полу бутылки пустые в ряд и считают по пальцам, раздвоился я или расчетверился. Лежу я, значит на полу и себя полным идиотм чувствую: прекрасно же помню, где и с кем засыпал. А они мне в лоб: поздравляем, проклятье снято, только почему-то побочный эффект странный появился: ты двоишься.
Подспудно чувствуя потребность сменить тему разговора, я оглянулась вокруг и вновь зацепилась взглядом за пульсар, видимо в целях привыкания, висевший где-то в районе моего солнечного сплетения.
— А в мирных целях их можно использовать? Лечить там, или семейную жизнь, например, разнообразить?
Моррин стремительно выбросил руку вперёд и сжал пальцы, гася светляк.
— Лечить? — он задумался. — Разве что совсем радикально.
— В смысле, раз — и отошёл без мучений? — хихикнула я. — Почему нельзя его перенастроить? Сделать проникающим. Сломана нога, к примеру; ты в неё пульсар, и кость срослась. Или аппендицит удалить. У нас, потихоньку, уже рак лазером оперировать научились.
— Алёна, мне не знакомы эти болезни, но даже чисто умозрительно, это можно проверить лишь на магически одарённом существе. Для обычных людей этот эксперимент либо бесполезен, либо смертелен… А что там про семейную жизнь было? — неожиданно оживился мой собеседник. — Это к твоим фантазиям о привязывании относится?
Вот не может он мне забыть „девок по округе наловить…“ когда я его недостатком порочных идей дразнила.
— А что тут такого? — защищалась я, сдерживая смешок. — Пришёл мужик домой, голова болит, ничего не хочет. А тут жена ему — типа, давай. Он ей, хлоп — специальный такой шарик. Жена — в восторге, первый раунд остался за мужем, все довольны и вероятность появления соседа в шкафу стремится к нулю.
— Ага, — съязвил оборотень. — На фоне головной боли, слегка напутал мужик с заклинанием, поджарил благоверную и теперь безутешно ищет новую, не такую требовательную.
— Что за узость мышления, — посетовала я, сползая на шкуру.
Народу в зале стало ещё меньше, Мар с Мириэлем перешли в стадию рыданий в жилетку, а Зариэлю с Груном приходилось как следует целиться чтобы кое-как чокнуться друг с другом с третьей-четвёртой попытки. Сирена завела новый мотив: нечто пронзительное, на уровне ультразвука, но невероятно завораживающее. Я бездумно вглядывалась в мерцающую при свете факелов настенную мозаику из драгоценных камней.
Прямо новомодный трёхмерный кинотеатр: то проступит из глубины базальтовых стен летящая птица, то распустится огромный цветок, вот две змеи сплетаются, то ли в танце, то ли в схватке…
Перед глазами всё поплыло, а в теле появилось пренеприятное ощущение оцепенения. До этого спокойно сидевший рядом оборотень напрягся.
— Алёна! — голос прозвучал из ниоткуда и казался совершенно ничего не значащим. — Приди в себя.
Он сильно встряхнул меня за плечи.
Мысли лениво плавали в густом киселе музыки.
— Что происходит? — мало-помалу смысл произнесённого пробился к отключённым синопсисам. Я с трудом шевелила губами. Сирена взяла ещё одну пронзительную ноту и всё моё тело охватил чувственный жар. Требовалось немедленно найти мужскую особь… хоть какую-нибудь…
О! А тут есть одна!
— Сирена подшутить решила, — процедил сквозь зубы Моррин, игнорируя мои вялые попытки повеситься ему на шею и начать расстёгивать ремень. Какая- то часть моего сознания отчаянно семафорила, призывая остановиться, но тщетно.
— Мар! — прорычал он на весь зал, подхватывая меня на руки: мои ноги годились в данный момент только для того, чтобы их раздвинуть. — Хватай обоих эльфов и быстро отсюда! Сейчас такое начнётся…
Моё затуманенное сознание непроизвольно выхватило из окружающей среды раздевающихся гномов.
Ура! Хоть кто-то сознательный… Моррин, зануда скучная, отпусти немедленно…
По-моему, я даже умудрилась его укусить от досады.
Сирена не прекращала пения.
Оборотень чуть ли не бегом покинул зал, следом галопировал Маркин, таща на себе вконец окосевших эльфов. Сзади донеслось возмущённое:
— Куда же ты, красавчик? И-ик!
Моррин не останавливался до тех пор, пока звуки пения вообще не затихли, петляя тесными коридорами, толкнул какую-то дверь, и мы ввалились в чьи-то пустые апартаменты.