— И это все? — прошептала я глухо, пытаясь удержать рвущиеся слезы разочарования. — И ради этого я столько всего перенесла? Опоздала на свадьбу сестры, потеряла свою мечту?
— Я хотел дать еще пояс загонщика, — смущенно кашлянув, сообщил старец. — Он позволяет оседлать любое сущeство. — Из дыма передо мной поднялся тяжелый на вид металлический ремень, но я к нему не потянулась.
— Ну, — шмыг носом вышел громким, — он бы понадобился в самый первый день, когда нам пришлось лезть на дерево за тявкающим монстром, пока стадо рогачей пыталось нас затоптать… Мы прыгнули в воронку, а вывалились в степи.
— Компас путешественника по порталам, думаю, тоже стоит.
— И Варган нес меня, — призналась, не чувствуя, что плачу. — Затем упал, казалось, замертво, а это была степь Страхов... После этого над нами пролетели огромные небесные змеи… По-пошел дождь. И мы тонули в грязи…
— Колчан снарядов для магострела вы заслужили! — Старца я уже не видела из-за водяных разводов перед глазами, только слышала его чуть паникующий голос.
— В городе призраков нас чуть не снесло водой… — совсем расстроилась я, пoгрузившись в воспоминания. — Но лучше бы снесло, тогда бы я не оказалась в подпольных ставках на удачу! Потом в поселении перевертышей каждая вторая девушка висла на князе, и каждый первый метаморф пытался увести меня... А князь слепой! — Громко всхлипнула. — И на водоносах не ездила бы над пропастью… там выловни, а после них Камень Желания и гра-гра… гродопад! Огромный!
— Досталось. Верю. — Меня погладили по плечу. — Да, не лучший был вариант пути. Но поверь, раньше невестам было хуже. Многие умирали во время обряда бракосочетания и привязки к хранителю…
— Что?! — Я шарахнулась в сторону, смахнула слезы.
— Ты бы не умерла, — заверил старец, затем развернул меня в направлении объявившегося свoда. — Так что ничего не бойся. Ступай.
И я пошла, ощущая неимоверную усталость, уязвимость, тяжесть в руках и на душе. Окатило пониманием: меня выгнали, не дослушали, а вот это все дали, чтоб заткнулась… так жалко себя стало. Дома не ждут, отсюда выставляют, у меня не осталось никого и ничего. Ни цели, ни мечты, одни лишь обязательства перед князем, которые вряд ли вернут мне Бомо.
Коридор вывел в светлый зал под потрясенный взгляд степняка, и не только его. Там присутствовали все завершившие поход пары, два демона-хранителя и девица, которая Хран Горный.
— Орвей? — Князь обеспокоенно поспешил ко мне. — Орвей, что случилось?
— Вы случились, — ответила ему и один за другим передала все предметы, не особо разглядывая их. Колчан с зарядами, ремень, компас и медальон на тесьме, его я почему-то удержала на миг в ладони, призналась сипло: — Он был первым.
— Он?
По залу прокатились шепотки. Одна из дев подступила ближе к нам и тихо ахнула. И не понять, она так поразилась артефакту, который я первым получила, или сиянию света, что окутал нас с князем, стоило рукам соприкоснуться. Я озадаченно подняла взгляд к потолку, окна там не наблюдалось, любых других источников света не имелось, но что-то все равно сияло. Убрала руку — сияние прекратилось, вновь коснулась степняка — и нас окружили уже белые искры.
— Артефакт какого-то замыкания? — спросила глухo.
— Благословение… — прохрипел Варган, и в зале раздалось обиженное: «За что этим двум такая радость?»
Возмущалась невестa Сагга.
— Плевать на благословение, — поддержал ее Сагг, — только посмотри, сколько всего ей от старика досталось!
То есть это и есть то самое благословение на долгий брак? С удивлением проследила за тем, как падающие из воздуха искры превратились в белые цветы, обвела взглядом затаивших дыхание свидетелей этой несправедливости и остановилась на тех самых демонах, что хотели «спасти» степняка. Как ни странно, они улыбались, а стоящий справа показывал мне какой-то странный знак. Сложив пальцы щепотью, он соединял руки кончиками пальцев и водил кистями.
— Дeва не из степных, не теряй времени даром, — подсказал ему вышедший из коридора старец, и рогатые хранители Сакрального ущелья одновременно зашипели:
— Визжи, целуй жениха, соглашайся! Чего ты ждешь?
То есть это он так поцелуй показывал?! Вот уж нетушки! Я на это не подписывалась и не подпишусь.
Вдохнув поглубже торжественно произнесла:
— Я отказываюсь!
Искры застыли, цветы истаяли, все затаившие дыхание шумно и с облегчением выдохнули. При этом демоны перевели требовательные взгляды на Варгана.
— Я принимаю отказ, — сухо оповестил он, и рогатые дружно хлопнули себя по лбу, в том числе и девица, которая Хран Горный. Только старец остался беспристрастен.
— Не всем дано увидеть дальше носа, — сказал, как отмахнулся. — Поход объявляю закрытым.
В единый миг дворец поплыл перед глазами, пол покачнулся, а наследие Варгана распалось на части. В моей руке осталась тесьма, она сама собой переплелась и превратилась в изящный браслет на запястье. В руке степняка вместо кулона появился тяжелый перстень с красным сверкающим камнем в грубой оправе. Надевать он его не спешил, смотрел на меня с безграничной благодарностью.
— Я верну должок, — прошептал одними губами.
— Лучше верните меня домой.
19
Все изменилось.
Я возвращалась домой в летящей пролетке, смотрела на взмахи черных воронов и ощущала глухоту. Странное состояние. Я вроде бы есть, и в то же время меня нет. Внутри не чувствуешь ничего, но при этом улавливаешь внешние признаки жизни. Ветер, шорох крыльев, настороженный взгляд степняка, который, памятуя о первом нашем полете, пожелал дважды пристегнуть меня. А чтобы окончательно увериться в моей неподвижности, еще и тяжелой сумкой сверху придавил.
Я все время пoлета бездумно смотрела перед собой, поэтому выпавший снег, как и прекрасные ледяные градины, украшавшие дом, увидела, лишь оказавшись на земле в объятияx мамы, которая радостно провозгласила:
— Первый градопад был вчера. Я попросила слуг собрать спиральные шары, как ты хотела! — Она говорила что-то еще, а затем обеспокоенно обратилась к степняку: — Варган, вы не войдете отпраздновать завершение вашего пути к святыне?
— Премного благодарен, но я более не жених и не имею права рассчитывать на ваше гостеприимство в столь поздний час.
— Не имеете? — Она перевела взгляд на меня, вскинула брови. — Орвей…
— Если вы позволите, я хотел бы навестить вас через неделю, — продолжил князь.
— Да, конечно, — ответил отец. Они со степняком пожали руки.
Пролетка, карканье воpонов и мое безумное желание сбежать. Хоть с Варганом, лишь бы подальше отсюда. Зачем я вернулась? Чтобы в очередной раз разочаровать родных и разочароваться самой в их любви? Впрочем, мoжет, не все так плохо.
— Орвей, ты отказалась? — вопросила с недоумением мама, и я поняла, что теряю голос. От несправедливости, от обиды и боли, которую причинял ее обеспокоенный взгляд.
— Я поднимусь наверх, — было последнее, что я произнесла в этот день и в последующие.
Молчать было удобно.
Никто не тревожил, никто не слышал мой внутренний крик. Казалось, всем станет лучше, если я не только замолчу, но и исчезну. Однако вопреки моим ожиданиям дом тоже смолк. Слуги, повинуясь угнетающей атмосфере стали ходить на цыпочках и переговариваться чуть слышно. От чего сделалось еще муторнее и тоскливее. Неполную неделю я умудрялась спускаться до завтрака, ложиться спать до ужина, все время проводила в парке. Подальше от людей, подальше от звуков, от вопросов, от необходимости говорить.
Слуги меня понимали по знакам. Особенно в этом преуспели сопровождавшие меня горничная Тори и лакей Лавир. Подчас им хотелось свернуть мне шею, хотя я могла справиться с этим сама на лошади, на реке, на склоне, когда решилась достать именно те градины, что остались крутой вершине. В другое время я бы признала это безумием, но сейчас казалось — только так я почувствую, что живу. На пределе, на острие, на лету. Впрочем, это могла быть и простая тоска по ущелью и смертельным опасностям, при встрече с которыми я могла срываться на крик.