«Ваше внедрение в семью Кинкейдов, — сказал он. — Что было успешной частью операции… если только вы не собираетесь утверждать обратное.
Почему?"
«Ты знал об этом саммите, в котором он участвовал?» Я не отрывал глаз от его лица, пытаясь уловить малейшие признаки лжи. Его было так же сложно прочесть, как акулу. Ты знал, что в какой-то момент он откусит тебе ногу, это был лишь вопрос времени.
Он лишь поднял бровь. Я сдавленно выдохнул. «Соглашение о том, чтобы не преследовать членов семьи, считающихся некомбатантами», — продолжил я. «Кинкейд был его участником, и, организовав покушение на его жену, вы, возможно, только что сделали первый выстрел в кровавой войне».
Продолжающееся молчание Эппса само по себе было зловещим.
«Вы считаете, что нападение на миссис Кинкейд было совершено по моему настоянию?» — наконец спросил он, и в его голосе послышалась угроза. «Вы очень плохо понимаете мои методы работы, мисс Фокс, если считаете, что я готов пожертвовать людьми ради достижения такой цели».
«Это могло бы быть еще одним примером обучения, основанного на последствиях. методы — разве не так вы выразились?
Он молча посмотрел на меня. Я ответил ему тем же.
«Да, на самом деле», — сказал я. «Я думаю, вы бы не задумываясь пожертвовали людьми, если бы чувствовали, что можете это оправдать. И я прекрасно понимаю, что это касается и меня».
«Я не имею привычки тратить активы, пока они не докажут свою… ненадежность».
«То есть это были не ваши люди?»
Его губы дрогнули. Мне потребовалось мгновение, чтобы распознать в этом жесте то, что можно было принять за улыбку. «Ваша стойкость достойна восхищения, но вот ваше понимание собственных возможностей оставляет желать лучшего», — сказал он. «Я бы не стал натравливать на вас никого из тех, кого я ценил. Я уже видел вас в деле,
Чарли. Чёрт, в какой-то момент я думал, что мне придётся самому нажать на этот чёртов курок, чтобы заставить тебя отступить.
Мгновенное воспоминание открылось передо мной, словно падающий в расщелину снег, оставив после себя зияющую пропасть, в которую я чуть не свалился.
Я снова почувствовал, как меня обжигает жар калифорнийского солнца, услышал резкие выстрелы, увидел, как кровь брызжет из раны на голове, которая чуть не убила Шона Майера и, безусловно, разрушила любые отношения, которые мы могли бы построить вместе. И ярость, переполнявшая меня, взревела в моих жилах, словно огонь. Мои руки судорожно сжались, я не мог сдержаться, затем видение померкло, и вернулось пустое спокойствие.
Я отпила глоток чая, осторожно поставила чашку и подняла взгляд, понимая, что Эппс не упустил ничего из воспоминаний, которые я только что пережила.
«Так кто же они были, если не ваши?» — спросил я. «И откуда вы знали, что они задумали?»
«Позвольте мне просто сказать, что коммуникационная сеть Кинкейда не так надёжна, как ему хотелось бы верить. И поскольку мы держим его под наблюдением, мы также знали, когда кто-то другой пытался проникнуть в его систему безопасности».
« Пытались ? Или удалось?»
«Пытался», — подтвердил Эппс с лёгкой долей самодовольства. «У меня есть специалисты получше».
«Кто это был?»
«Именно это мы и пытались выяснить. Новый игрок. Других данных пока нет…». Вместо этого я читаю « нет данных, которыми я готов поделиться». «Мы знаем только, что, не сумев взломать шифр самого Кинкейда, они переключились на более уязвимую цель».
«Елена».
Он слегка наклонил голову. «Всё, что мы сделали, — это перехватили информацию, к которой они получили доступ, которая свидетельствовала об интересе к тому конкретному времени и месту, которые мы вам передали. Остальное вы знаете».
Мои инстинкты насчёт Хелены, её нежелания принимать круглосуточную охрану и причин, по которым она настаивает на сохранении определённого уровня конфиденциальности, побудили меня закинуть зонд. «Вы, возможно, были готовы пожертвовать гражданским лицом, чтобы доставить меня туда?»
Что-то изменилось в выражении лица Эппса. Лишь самую малость, но этого оказалось достаточно, чтобы я заподозрил, что Хелена Кинкейд — это нечто большее, чем просто мирная жена торговца оружием.
«Я был абсолютно уверен в твоей способности импровизировать, Чарли».
Я коротко и саркастически рассмеялась. «Ну, тогда всё в порядке, а то мои родители уже выставили бы тебе цену на венок».
«Ты же знаешь, я годен для этого», — сказал он с такой серьёзностью, что, вероятно, говорил совершенно серьёзно. Это объяснение было более правдоподобным, чем то, что у Эппса действительно было чувство юмора, пусть даже и мрачное.