Я подошел ближе.
Мужчина наконец отпустил Елену и повернулся. Я почти ощутила тяжесть его взгляда, обрушившегося на меня.
«Ага», — сказал он. «Вы, должно быть, телохранитель».
А потом он меня ударил.
OceanofPDF.com
22
Я, ВЕРОЯТНО, МОГ БЫ ИЗБЕЖАТЬ ЭТОГО.
Я этого не сделал.
Он был довольно быстр для такого крупного парня, но, возможно, я чувствовал, что это было меньшее, чего я заслуживал. Поэтому я напрягся изо всех сил и получил удар в живот. Его кулак приземлился с такой силой, что выбил воздух из моих лёгких и согнул меня пополам.
Я подавила тошноту. Мне потребовалась секунда, чтобы оценить ущерб, который, к счастью, оказался минимальным. Ещё секунда, чтобы понять, собирается ли он продолжить – возможно, ударить меня в лицо, чтобы окончательно донести свою мысль.
Видимо, он решил, что одного этого будет достаточно, чтобы выразить свое недовольство моими недостатками.
Я медленно выпрямился, стараясь, чтобы выражение моего лица не отражалось ни на чём. Влияние Шаде передалось и мне.
Мужчина наблюдал за мной так же пристально, как за Хеленой. Разница была лишь в пистолете, появившемся в его левой руке. Он небрежно держал его у ноги. «Беретта» М9. Скорее всего, он был либо бывшим военным, либо мечтал им стать. Любой вариант был опасен.
Но, в каком-то смысле, вид «Беретты» меня, как ни странно, воодушевил. Это дало мне понять, что он не настолько уверен в моей слабости, чтобы с уверенностью выйти на матч-реванш, не взвешивая шансы в своих силах.
Одолжение. Чего бы ни лишила меня эта боль, это осознание вернуло мне хотя бы малую часть.
«И вы, должно быть, отец», — выдавил я.
«Слышал обо мне все, а?»
«Нет, не так уж и много», — вежливо возразил я и увидел, как в его глазах мелькнуло раздраженное удивление.
Это была правда, насколько это было возможно. Никто особо не высказывался, но фрагменты всплыли в памяти, складываясь в довольно целостное целое.
«Ты мне не мать — и уж точно не отец», — бросила мне Хелена, когда Кинкейд впервые привел меня к ней в качестве нового телохранителя.
«Нам придётся сообщить её отцу … Он обязательно узнает. И когда он это сделает ... — предупредил Шаде после похищения. — Мы все «Прахнутся», — ответил Кинкейд.
И вот, буквально вчера вечером, Шейд снова: «Я не та, за кого ты должна быть. беспокоюсь о том, чтобы убедить».
Я думал, он имел в виду Кинкейда, но теперь понял, что он говорил об отце Хелены. Всё это говорило о человеке, привыкшем к власти. Власть, которая означала, что он не только носил оружие (даже в сельской местности Нью-Джерси, где владение оружием было обычным делом, ношение оружия было нечастым), но и без колебаний доставал его в компании.
По отсутствию реакции или удивления со стороны Кинкейдов и Шейда я понял, что это не было чем-то необычным. Тот, кто так охотно прибегал к насилию, да ещё и с оружием в руках, слишком привык делать всё, что ему вздумается, не опасаясь ответных действий. Законных или нет. Оставалось лишь надеяться, что размахиванием членом дело ограничилось.
«Ты, — многозначительно сказал он, — не смог защитить мою маленькую девочку».
"Да."
Он поднял бровь и взмахнул пистолетом, словно забыл, что он у него в руке. «И это всё? У тебя нет для меня оправданий?»
Я даже не взглянул на Шаде. Он был начальником службы безопасности Кинкейдов. Вчера вечером он практически приказал мне пойти за мужчиной, выдававшим себя за официанта, пока сам отвозил пару в якобы безопасное место — их машины.
Однако, ничто не говорило мне, что я должен делать то, что мне говорят...
« Никаких оправданий», — спокойно ответил я. «Миссис Кинкейд была под моей опекой. Её забрали, когда я дежурил».
«Да, была. И что бы ты сделала сейчас, будь ты на моём месте?» — спросил он, прищурившись, глядя на моё лицо. «Ты считаешь, что заслуживаешь второго шанса?»
«Каждый должен время от времени знать, что такое неудача»,
Я сказала, понимая, что ступаю на лёд, который уже трескался под ногами. «Иначе как они поймут, как сильно они это ненавидят? Как они поймут, что не смогут жить, если это повторится?»
О, хорошая мысль, Фокс. Упомяните «не живое», почему бы и нет? Дайте ему идеи …
Казалось, он долго серьёзно размышлял, доживу ли я до того, чтобы увидеть хоть что-то снова. Затем он улыбнулся. Он оскалил зубы – так, как, я себе представлял, скалит зубы акула, когда понимает, что клетка дайверов открыта, и ничто не мешает ей укусить.
«Ладно, вот что я сделаю. Я дам тебе второй шанс, а?» — сказал он. «Потому что моя малышка, она к тебе привязалась».
Улыбка погасла. «Но если ты всё испортишь, тебе не придётся переживать, что с этим потом жить, потому что я тебя похороню . Слышишь?»