Шаде не стал развивать свою загадочную мысль о поведении Ороско на промышленной площадке. По сути, он вообще отказался что-либо говорить. Как бы я его ни поддразнивал и ни подталкивал, это не имело значения.
Его манеры были спокойными, но непреклонными, как будто он не был рад тому, что обрек меня на собственную казнь, но был полон решимости в любом случае довести ее до конца.
Это было не совсем обнадеживающе.
Мы остановились у разводного моста, примерно в том же месте, где я был в прошлый раз. Я заглушил двигатель и стал ждать.
Шейд не предпринял никаких немедленных действий. Затем он спрятал пистолет обратно в карман под курткой со вздохом, в котором слышалось почти сожаление.
«Ладно, давайте покончим с этим».
«Что именно нужно «покончить»?»
Он ничего не ответил, просто жестом показал на ключ зажигания. Не имея другого выбора, я передал его ему.
«Просто из любопытства: не проще ли было бы застрелить меня и выбросить тело в Средиземное море, прежде чем уходить, чем тащить меня обратно сюда?»
Но он лишь бросил на меня короткий, бесстрастный взгляд, его глаза за линзами очков оставались пустыми, и он вышел из машины.
Без ключа я никуда не поеду. Завести такую сложную машину, как новый «Мерседес», было выше моих сил. Я вздохнул и вышел следом за ним.
Мы добрались до внутреннего двора замка, когда из главного входа появился Эрик Кинкейд. Полагаю, он был удивлён, увидев меня. Не потому, что его лицо оставалось почти таким же бесстрастным, как у Шаде, а потому, что его первой реакцией было наставить на меня пистолет.
Однако когда он заговорил, то обратился к Шаде.
«Ты же вроде сказал, что она набросилась на тебя и скрылась?»
Я и сам взглянул на Шаде. « Я в тебя выстрелил , да?»
«Да, как будто они поверят, что я промахнулся».
мне было нормально промахнуться?»
Он пожал плечами. Кинкейд опустил руку, но пистолет не убрал.
"Что случилось?"
«Она внесла сумятицу в наши планы», — сказала Шаде. «Я же говорила, что нам нужно было её привлечь».
«Надо было меня сюда привлечь?»
Кинкейд проигнорировал меня. «Что случилось ?» — снова спросил он, на этот раз сквозь стиснутые зубы.
Шейд вздохнула: «Она сорвала передачу дел Хамзе».
«Насколько плохо?»
Он выдавил улыбку. «О, она очень внимательная, это я ей отдаю должное».
«Значит, они знают. Он знает».
«Ага. Примерно такого размера».
Кинкейд тихо выругался. Я вспылил и взорвался.
«Кто-нибудь, пожалуйста, объяснит мне, что, черт возьми , происходит?»
Оба мужчины несколько мгновений смотрели на меня. Затем Кинкейд наконец убрал пистолет и кивнул в сторону двери, ведущей к каменным ступеням.
«Пойдем», — сказал он. «Давай выпьем кофе. Он тебе понадобится».
Он повёл меня обратно в столовую на следующем этаже. Лестница освещалась настенными бра, которые, должно быть, изначально предназначались для факелов. Теперь же маломощные лампочки давали слабый свет. Я остановился, чтобы пропустить Шаде вперёд, но он многозначительным взглядом махнул мне рукой.
Да, я тоже не доверяю тебе дальше, чем могу тебя бросить …
Наверху мы снова сели за большой стол. Шаде налила три чашки кофе из стоявшего рядом кофейника. То ли нас ждали, то ли продолжали пить всю ночь. В комнате горел свет, и небо за окном казалось чёрным, беззвёздным.
— Дариус заключал сделку с сирийцами, — наконец произнёс Кинкейд ровным голосом. — Он думал, что передаёт грузовик с товаром…
«Какой товар?»
Он пожал плечами. «Вам не обязательно знать подробности».
«О, пожалуй, так и есть», — сказал я. «Мы же уже знаем, что у них есть РПГ и штурмовые винтовки, так что же ещё вы им поставляете, чего так трудно достать, если они так упорно хотят заключить эту сделку? Почему они просто не могут купить всё это где-нибудь ещё?»
Шейд скосил глаза на Кинкейда. «Я же говорил, что она хороша, чувак».
«Во-первых, я им ничего не поставлял. Эти отношения существовали ещё при Дариусе. Я пытаюсь свернуть их с тех пор, как вступил в должность».
"Почему?"
«Потому что, как бы Дариус ни хотел получить прибыль, у меня... нет никакого желания иметь дело с оборудованием ядерного, химического и биологического оружия».
NBC — это военная аббревиатура. Она расшифровывалась как «ядерный, биологический или химический». Я прошёл все учения в армии, с трудом бегая в полном костюме защиты от ядерного оружия и химического оружия и противогазе. Нас заставляли практиковаться в надевании маски и замене баллонов в камере, заполненной CS, просто чтобы мы знали, когда ошибаемся.
Хотя я и ожидал именно этого, услышанное в такой форме заставило меня вздрогнуть, что, должно быть, отразилось на моем лице.