— Брат, — прошептал Леви, и это слово высказало еще сотню невысказанных слов.
Брок не ответил.
Леви затаил дыхание.
Затем он сел, Брок убрал руку и выпрямился. Он перевел взгляд на Тесс. У нее в глазах стояли слезы. Она прикусила губу, потом отпустила, и одарила его еле заметной дрожащей улыбкой.
Он кивнул жене и сел рядом с братом.
Через полчаса вышла женщина в белом халате.
— Леви Лукас? — позвала она, Леви тут же поднялся, направившись через маленькую комнату, Брок следовал за ним, его семья двинулись следом.
— Что с ней? — Спросил Леви.
— С ней все хорошо, с ребенком тоже. Нам придется еще подержать ее в больнице какое-то время, чтобы довести лечение до конца, но сейчас они оба в безопасности и здоровы.
— Слава Богу, — прошептала Ферн, Брок услышал прерывистый выдох Джилл и сдавленный всхлип Лауры.
— Могу я ее увидеть? — Спросил Леви.
— Я отведу вас к ним.
И Леви не оглянулся на свою семью.
Брок наблюдал за братом, потом почувствовал, как Тесс прижалась к его боку, положив его руку себе на плечо.
Он заглянул ей в глаза.
Она поймала его взгляд за секунду до того, как лицом прижалось к его груди, обвив его руками, переложив вес своего тела на него.
Он обнял ее.
Затем втянул носом воздух.
Полтора часа спустя, возвращаясь домой в своем пикапе, Тэсс отправилась на своей машине забирать детей от Дейда, он заказал у «Феймос пицца» пиццу, чтобы отпраздновать своей семьей свой день рождения.
* * *
Изучая кончиками пальцев его лицо, Тесс начала вдруг хихикать. Это было необычно. Она изучала его лицо после того, как он заставил ее кончить, после того, как сам кончил и все еще находился в ней. Она часто изучала его лицо кончиками пальцев, и он позволял ей это делать, ему нравилось наблюдать, как она переводила взгляд по его лицу. Ему это чертовски нравилось.
Но то, что она вдруг стала хихикать, проводя по его лицу своими пальчиками, было необычно.
Но это ему тоже сразу понравилось. С другой стороны, ему нравилось всегда, когда Тесс смеялась.
— Что смешного? — спросил он, пытаясь заглушить ее нарастающий смех.
— Ма... Ма... Марта, — между смехом, выдавила она, приподняв голову, уткнувшись головой ему в шею, заскользив руками по его плечам, синхронно обвиваясь вокруг него руками и ногами.
— Марта? — спросил он ее.
Она втянула воздух и отстранилась, встретившись своими глазами с его, потом кивнула.
С Мартой было много смешного. Эта сука была одним сплошным воплем. Она осталась прежней, все также из любой проблемы, создавая целую драму, и вероятно, в ее возрасте уже не изменится. Но она любила Тесс и смирилась с тем, что Брок спокойно относился к драматическому характеру Марты в жизни Тесс, если та не будет вызывать у Тесс существенных негативных последствий. Марта также любила его мальчиков и не скрывала этого. Они тоже думали, что она один большой вопль. Так что, поскольку ее подход к проблемам был в основном смешным и не особо раздражающем, Броку она нравилась, она же не скрывала своей симпатии к нему, и он вынужден был признать, что ему это тоже нравилось.
И сейчас он решил, что внезапный приступ смеха его жены имеет какое-то отношение к Кэлхауну, появившемся в пекарне Тесс около пяти месяцев назад. Как только Кэлхаун появился в магазине Тесс, она включила режим сватовства и познакомила его с Мартой. Кальхаун заглотнул наживку и все еще был на крючке. Марта не скрывала от Калхауна своеего драматического характера, и, к удивлению Брока, Калхауну, по-видимому, это нравилось, потому что тот был от Марты в восторге.
Да, ради Бога. Каждому свое.
В любом случае, безумный танец между агентом УБН Кэлхуном и Мартой Шокли давал его жене массу поводов для смеха, когда она рассказывала ему об этих двоих. И он был счастлив.
Она перестала его обхватывать ногами за талию, опустила ноги на кровать и слегка качнула бедрами, показывая, чего хочет.
Он давал ей все, чего она хотела. Осторожно выскользнув, он увидел, как ее губы раздвинулись, глаза отяжелели, этот чертовски сексуальный взгляд, который выражал одновременно удовольствие и разочарование того, что она лишилась второй лучшей части секса (или третьей, может быть, четвертой, хотя может быть и пятой). Затем он дал ей то, что она хотела, перевернулся вместе, чтобы лечь на спину, а она была сверху.
Она уперлась локтем ему в грудь, другой рукой обхватила за шею под подбородком, внезапно ее лицо стало серьезным.
— Что? — прошептал он, ее глаза скользнули по ее руке к его подбородку, она склонила голову набок, навалившись на него всем своим мягким телом.
— Когда ты вернулся, — начала она тихо, — после того, что произошло с нами, пока ты расследовал дело Дэмиана... — она замолчала, потом начала снова, — когда ты вернулся, потом…, когда я была в душе, затем призналась Марте во всем, что произошло между нами, ну,… знаешь, малыш, она не была твоей самой большой поклонницей в тот момент.
Его руки, обнимавшие ее за бедра, скользнули вниз, обхватив за задницу.
— Понимаю.
Ее губы изогнулись в легкой усмешке.
— Ну, она сказала, что я зарываю голову в песок. Сказала, что большинство женщин, взглянув на тебя, тут же понимают, что с тобой весело проводить время, но ты не относишься к тем, с кем можно построить свою жизнь. Но я сказала, что, как только взглянула на тебя, увидела белый заборчик вокруг дома и торты на день рождения до самой смерти.
Она сглотнула, улыбка погасла, глаза заблестели.
Брок затаил дыхание, машинально сильнее сжав ее задницу пальцами, выжидая.
— Она ошиблась, — прошептала Тесс. — Я оказалась права. — И громко вздохнула через нос, наклонилась ближе, пройдясь подушечками пальцев по его шеи, затем произнесла: — У нас нет белого забора, малыш, но я буду печь тебе торты на день рождения до самой смерти.
Он выдохнул, задержав дыхание, жжение в легких разлилось теплом в животе, руки заскользили по ее задницы вверх по спине, одной рукой он обнял ее за талию, другая двигалась вверх по позвоночнику, к шеи, он запустил пальцы в ее волосы, прошептав:
— Сладость.
— Я рада, что именно та, кто будет печь тебе торты на дни рождения.
Он тоже был рад, что она была рада, но он считал, что был чертовски счастлив, когда Тесс пекла ему торты, и не только потому, что ее торты были лучшими, бл*дь, на всем белом свете, а потому что это была Тесс.
Он закрыл глаза, уткнулся лицом ей в шею, перевернул ее на спину, простонав:
— Тесс.
— Мой Брок, — прошептала она, прижимаясь губами к его уху и обнимая, — уже не такой неуправляемый и дикий.
Он поднял голову, встретился с ее взглядом.
— Ты ошибаешься, дорогая, я ненормальный, неуправляемый и дикий. Это всегда останется при мне. Просто моя дикая природа — самое безопасное место для тебя, и так будет всегда.
Ее глаза смягчились, она скользнула рукой по его щеке, потом согласно кивнула.
Затем ее палец стал очерчивать его нижнюю губу, она спросила:
— Ты доволен своим днем рождения, малыш?
— Я начал его в постели, ты надела милую ночную рубашку, закончил его в постели, и ты надела еще более милую ночную рубашку, так что, да, помимо стресса в больнице, у меня был отличный день рождения, Тесс.
— Значит, тебе понравился подарок на день рождения?
Его рука скользнула по изумрудно-зеленому шелку ее ночной рубашки, он накрыл ее рот своим и пробормотал:
— Бл*дь, ага.
Ее пальцы заскользили по его щеке, к виску, к волосам, она пробормотала в ответ:
— Хорошо.
Брок понял, что пора заканчивать с разговорами, наклонив голову к Тесс и вопросительно поглядывая на нее, она тут же прочитала его мысли. Он опустил губы на ее губы, она разъединила их, его язык скользнул внутрь, и она была этому очень рада.
И его милая Тесс сделала отличный его день рождения еще лучше.