Он достал из рюкзака бинокль, обвел взглядом дома и окружающий их сад, похожий на парк. Мрачно усмехнулся при мысли, что он вроде как перископ, вынырнувший в этом красивом летнем ландшафте, сухопутная субмарина под видом «пежо» с исцарапанным лаком. В тени деревьев он заметил несколько инвалидных кресел. Отрегулировал резкость, постарался держать бинокль неподвижно. В инвалидных креслах, поникнув головой, сидели люди. Одна женщина — возраст он определить не мог — уронила голову на грудь. В другом кресле сидел мужчина, кажется молодой, этот откинул голову назад, словно шея вообще ее не держала. Валландер опустил бинокль, чувствуя, что его ожидает неприятное зрелище. Снова сел в машину, подъехал к главному зданию, где губернский совет Сёдерманланда приветствовал его табличками, указывающими в разных направлениях. Валландер прошел в приемную. Позвонил в колокольчик и стал ждать. Откуда-то долетали звуки радио. Через дверь, ведущую в соседнее помещение, вошла женщина лет сорока. Валландер поразился: какая же красавица! Коротко подстриженные черные волосы, темные глаза. Она смотрела на него с улыбкой. А когда заговорила, Валландер явственно расслышал иностранный акцент. Вероятно, уроженка одной из арабских стран. Он предъявил удостоверение, задал свой вопрос. Но красавица не торопилась с ответом. Улыбалась и рассматривала его.
— Впервые сюда приехал полицейский, — сказала она. — Да еще так издалека. Но, к сожалению, имен я назвать не могу. Все, кто живет здесь, имеют право на неприкосновенность.
— Я понимаю, — сказал Валландер. — При необходимости я получу у прокурора бумагу, которая позволит мне осмотреть все здешние помещения, все бумаги, узнать все имена. Но именно этого я предпочел бы избежать. Вам достаточно кивнуть или покачать головой. Потом я уйду и больше сюда не вернусь. Обещаю.
Женщина задумалась. А Валландер по-прежнему как завороженный любовался ее красотой.
— Задавайте ваш вопрос, — наконец сказала она. — Я понимаю, куда вы клоните.
— Здесь проживает некая Сигне фон Энке? Примерно сорока лет, инвалид от рождения.
Она кивнула один раз, и всё. Но Валландеру большего и не требовалось. Теперь он знал, где находится сестра Ханса. Прежде чем действовать дальше, надо поговорить с Иттербергом.
Он уже отвернулся, сумел оторвать взгляд от женщины, как вдруг подумал, что, пожалуй, есть еще один вопрос, на который она, пожалуй, согласится ответить.
— Еще один кивок. Или покачивание головой. Когда к Сигне последний раз приходил посетитель?
Она опять задумалась. Потом ответила, на сей раз словами:
— Несколько месяцев назад. В апреле. Могу уточнить, если это важно.
— Чрезвычайно, — сказал Валландер. — Вы очень нам поможете.
Она вышла в соседнее помещение. И через несколько минут вернулась с бумагой в руке.
— Десятого апреля. В тот день ее навещали последний раз. С тех пор никто не приходил. Она вдруг осталась совершенно одна.
Валландер задумался. Десятого апреля. На следующий день Хокан фон Энке ушел из дома. И не вернулся.
— Я полагаю, в тот день ее навещал отец, — осторожно сказал он.
Она кивнула. Конечно, отец.
Из «Никласгордена» Валландер поехал в Стокгольм, прямиком на Гревгатан. Остановил машину и отпер квартиру ключами, которые ему дала Линда.
Такое ощущение, будто надо опять начинать все с самого начала. Но с начала чего?
Долго он стоял посреди гостиной, пытался понять. Но безуспешно, никаких зацепок.
Вокруг лишь огромная тишина. Глубина, где плавают подлодки, где не чувствуется волнения моря.
12
Валландер заночевал в пустой квартире.
Поскольку было жарко, почти духота, он приоткрыл окна и смотрел, как тонкие гардины легонько колышутся. На улице временами кто-то горланил. Валландер подумал, что прислушивается к теням — обычное дело в недавно покинутых домах или квартирах. Но ключи он попросил у Линды не затем, чтобы сэкономить на гостинице. По опыту он знал, что в расследовании преступлений первое впечатление зачастую играет важнейшую роль. Редко случалось, чтобы повторный визит приносил что-нибудь новое. Однако на сей раз он знал, что искать.
По квартире он ходил в носках, чтобы не переполошить соседей. Осмотрел кабинет Хокана и два Луизиных комода. Проверил и большой книжный шкаф в гостиной, и все прочие шкафы и полки в квартире. И когда около десяти вечера осторожно вышмыгнул из дома перекусить, был вполне уверен: все следы дочери-инвалида были тщательно удалены.
Поужинал Валландер в заведении, которое представляло собой якобы венгерский ресторан, но все официанты и персонал открытой кухни говорили по-итальянски. Снова поднимаясь на медленном лифте на третий этаж, он прикидывал, где бы устроиться на ночь. В кабинете Хокана фон Энке стоял диван. Однако в конце концов он расположился в гостиной, где вместе с Луизой пил чай; лег на диван, укрывшись клетчатым шотландским пледом.