Шей прижала одеяло к груди. Она повернулась и уставилась на Драккала, сидящего в постели, полностью обнаженного. Черты его лица были напряжены от беспокойства. Он выглядел так, словно вот-вот вскочит на ноги и подойдет к ней.
Она ткнула в него пальцем и сказала:
— Оставайся. Тут.
Он замер, навострив уши.
Не дожидаясь ответа, она повернулась к нему спиной и вразвалку — блядь, вразвалку! — направилась в смежную ванную. Как только за ней закрылась дверь, она откинула одеяло и посмотрела на себя. Было трудно что-либо видеть из-за живота, но она могла чувствовать, как его сперма вытекает из нее, пропитывая внутреннюю поверхность бедер.
А как ты думала, куда все это денется? Что это просто волшебным образом исчезнет?
Несмотря на ситуацию, Шей хихикнула.
Волшебным образом исчезающая сперма. Несомненно, это упростило бы мытье.
Шей вздохнула и двинулась дальше по комнате, резко остановившись, когда увидела свое отражение в зеркале. Ее волосы были в полном беспорядке, свисая спутанными прядями по спине и плечам, а глаза были яркими и сонными, но дольше всего она смотрела на отметины на коже. Она слегка повернулась. На ее бедрах были синяки в форме пальцев — ажеранских пальцев. Воспоминание о том, как Драккал держал ее, всплыло на передний план в сознании, сопровождаемое слабыми отголосками ощущений, которые она испытывала, когда он входил в нее.
Там, где ее плечо соединялось с шеей, был еще один синяк, едва заметный сквозь волосы. Она откинула их в сторону. Внутри синяка было несколько темно-красных пятен — струпьев там, куда укусил Драккал. Она осторожно ощупала место пальцами. Рана была чувствительной, а ее форма, наряду с происхождением, отчетливой и незабываемой. Драккал укусил ее прямо перед тем, как кончить. И, несмотря на краткую вспышку боли, она наслаждалась этим.
Это был, без преувеличения, лучший секс, который у нее когда-либо был в жизни.
Тогда почему я такая раздраженная? Разве секс не должен дарить все эти приятные ощущения? Я должна блаженно парить на облаке окситоцина.
Шей положила руки на стойку и наклонилась вперед, глядя себе в глаза.
— Мне все еще следовало оставаться в постели с ажерой, — тихо сказала она. И в этот момент её раздражение словно растаяло.
Кого волновало, остался ли он после секса? Это ничего не значило. Они разделили удовольствие — сильное удовольствие — и делали это до изнеможения, было совершенно логично, что он просто забрался на кровать рядом с ней и уснул. И после того, что он заставил ее почувствовать, после их безумия от занятий любовью, имело смысл, что ей нравилось, когда он обнимал ее так спокойно и нежно.
Так прекрасно.
Я действительно думаю об этом как о занятии любовью? Нет, нет, неправильное слово. Это был просто секс.
Но так ли это? Действительно ли это был просто секс?
Как бы ей ни хотелось сказать себе, что это был случайный секс и ничего больше, она знала, что это ложь. Она хотела, чтобы Драккал остался, и он явно тоже хотел этого. Он ясно дал понять, кем она была для него. Это Шей держала его на расстоянии вытянутой руки. Драккал с радостью держал бы ее в своих объятиях всю ночь напролет, каждую ночь, и она… тоже жаждала этого. Она жаждала большего, но это чертовски пугало ее. А что, если она позволила себе заботиться о нём, лишь чтобы в итоге потерять? Она не могла вынести такую боль.
Такое уже было.
У Шей защипало в глазах. Она ухватилась за край раковины и стиснула зубы, желая избавиться от этого ощущения.
Я могу сама о себе позаботиться.
Да, Шей, ты можешь. В этом никто не сомневается, и тебе нечего доказывать. Но зачем заставлять себя и своего ребёнка бороться только ради того, чтобы сказать, что вы справились в одиночку, если рядом есть тот, кому не всё равно? Кто-то, кто готов помочь вам обоим. Зачем быть такой упрямой, когда он хочет тебя, а ты прекрасно знаешь, что тоже хочешь его?
Драккал был совсем не похож на ее бывшего, Энтони. Драккал не предал бы ее, не бросил бы, только смерть могла удержать его на расстоянии, хотя у нее сложилось впечатление, что даже смерть была бы осторожна, испытывая свою силу против воли Драккала. Месяц назад Шей назвала бы себя глупой, наивной маленькой девочкой за то, что она так сильно в кого-то верит. Но Драккал хотел ее и ее ребенка.
— Я действительно рассматриваю его кандидатуру? — спросила она себя. — Я действительно собираюсь сделать ажеру своим… парнем?
Слово «парень» звучало чертовски абсурдно, и она знала, что это неподходящее слово.
Пара. Он был бы ее парой.
Шей сделала долгий, медленный выдох и, не в силах больше выдерживать давление, наконец, доковыляла до туалета, чтобы справить нужду. Как только она закончила, она встала под душ и вымыла начисто волосы и тело. Когда она тронула свою киску, то почти застонала от чувствительности — это была приятная чувствительность. Она ухмыльнулась.
Черт возьми, он хорошо отлюбил меня.
Когда она закончила и воспользовалась удобными светящимися панелями на полу и потолке, чтобы высушить себя, она осторожно присела, чтобы поднять с пола одеяло и снова завернуться в него. Подняв руку, чтобы коснуться панели двери, она замерла.
Что, если я все испорчу? Я наделала столько глупостей, причинила боль единственному человеку, который любил меня…
Но она ведь извлекла уроки из своих ошибок, не так ли? С тех пор она изменилась и была полна решимости сделать эту новую жизнь с малышом такой, за которую стоит бороться — такой, которая была бы достойна родителей, которых она потеряла слишком рано. И среди всех людей, которых она встречала, кто мог бы лучше помочь ей построить эту жизнь, чем Драккал? Он был именно тем мужчиной, которого бы одобрил её отец, капитан Райан Коллинз, — и это для неё имело огромное значение.
Помогло то, что Драккал ей тоже действительно нравился.
Прежде чем она позволила сомнению снова поднять свою уродливую голову, она нажала кнопку управления, и дверь со свистом распахнулась. Она шагнула обратно в комнату. Драккал сидел на краю кровати, наклонившись вперед и уперев руки в бедра. Он встретился с ней взглядом и вопросительно поднял брови.
— Предполагалось, что после прошлой ночи не будет никаких обязательств, — сказала она, придвигаясь ближе. — Ты согласился.
Он сел прямо, упершись руками в колени.
— Нет, я этого не сделал.
Взгляд Шей опустился к его коленям, где его член — темно-красный, его трудно не заметить на фоне коричневого меха, — торчал из ножен, становясь тверже, чем дольше она смотрела. Она резко перевела взгляд обратно на него и обнаружила, что уголки его рта приподнялись в понимающей ухмылке, он поймал ее взгляд.
— Ты сделал это, — сказала она. — Я сказала, что будет, когда ты войдешь, а ты…
Шей захлопнула рот, прокручивая в памяти их короткий разговор, борясь с туманом похоти и удовольствия, который полностью затмил ее воспоминания о вчерашнем дне.
Нет. Он вообще не соглашался.
Она прищурилась, но не смогла сдержать ухмылку, расползающуюся по ее губам.
— О, ты подлая, подлая кошечка. Ты хорошо разыграл меня.
— Я не играл с тобой, терранка. Я просто решил не соглашаться… и ты меня не остановила, — его взгляд опустился, и, хотя она была завернута в одеяло, Шей почувствовала, как он проникает сквозь ткань, оставляя на ее коже теплый след. Драккал медленно провел руками по бедрам к тазу.
— Значит, ты хочешь этого? — спросила она, заставляя себя снова поднять на него глаза — на этот раз это было намного сложнее. — Ты хочешь меня? Как… пару?
Драккал кивнул. Огонь вспыхнул в его изумрудных глазах, усиливаясь по мере расширения зрачков.
— Черт возьми, да.
— А этого ребенка? Даже если он не твой?