Челюсть Шей пронзила боль, только тогда она поняла, что сжимала ее уже некоторое время. Она разжала ее, но напряжение все еще сковывало тело.
— Если бы я знала обо всем этом раньше, Драк, я бы выстрелила ей в ебаное лицо в тот момент, когда она появилась.
В груди Драккала заурчало, и он протянул руку, чтобы провести тыльной стороной пальцев по ее руке. Он улыбнулся.
— Моя свирепая кирайя. Ты воин в сто раз лучше, чем она когда-либо могла надеяться стать. У меня было искушение убить ее… но она не стоит тех проблем, которые это могло бы вызвать. Вечной Страже было бы все равно, что она делала в прошлом, только то, что мы застрелили ее посреди улицы верхнего города.
— Но, как я уже сказал, я слышал их. Я был последней целью в списке, которая Ваня составила для них. Это был ее переход — ее цена за то, чтобы стать частью их команды. Думаю, ей надоела жизнь на границе. Захотелось перемен.
— Грязная, трусливая сука, — пробормотала Шей.
— Да, — прорычал он. — Она ебаная же’гааш.
Шей не удержалась и рассмеялась. Она прикусила губу, сдерживая как можно больше смеха, чтобы не потревожить Лию, и перевела взгляд с ребенка на Драккала.
— Ты абсолютно идеален. Может, я и натворила чего-то плохого, но, по крайней мере, я никогда никому не наносила удара в спину.
Драккал приподнял густую прядь волос Шей и накрутил ее на свой металлический палец.
— Шей, между вами двумя нет никакого сравнения. Она ничто. Ты для меня все.
Тепло расцвело в груди Шей и распространяясь наружу. Кайф, вызванный любовью Драккала, был лучше, чем мог дать любой наркотик, и это отодвинуло ее ревность. Ваня действительно больше ничего для него не значила.
— Что случилось после того, как они забрали тебя? — спросила она.
— Они привезли меня и всех других захваченных на Кальдориус, столицу всей проклятой вселенной работорговцев, — он покачал головой, и его язык ненадолго выскользнул, чтобы пробежаться по губам. — Полагаю, у меня телосложение, которое любят видеть на аренах для рабов, поэтому меня купил кто-то, кто хотел сделать из меня бойца. Так и случилось. Они усердно тренировали меня, и они были подлыми ублюдками, но это было хорошим отвлечением от моего отчаяния. Там было несколько мрачных, темных дней, — он взъерошил ее волосы большим и указательным пальцами и несколько секунд смотрел на них, прежде чем отпустить. — Долгое время я был на грани того, чтобы просто… сдаться. Покончить со всем этим. Хорошие боевые рабы были большим вложением средств для владельцев, толпы и азартные игры приносили много денег, поэтому они делали большинство боев не смертельными, но когда возникали смертельные схватки… иногда я действительно думал о том, чтобы просто проиграть. Я встретил Арка в тот день, когда мне пришлось сразиться с ним. Это был не смертельный бой, и он был таким милым, нежным созданием, так что, — его рот скривился в легкой ухмылке, — я позволил ему победить. Он расскажет это по-другому, но именно так и произошло.
Шей тихо хихикнула.
— А я-то думала, ты был честен со мной.
Он повернул к ней голову и сморщил лицо, как от боли.
— Ой, терранка. Я мог бы поставить Аркантуса на место, если бы захотел. Как я уже говорил, он был слишком симпатичным. Жаль было портить его.
Она ухмыльнулась.
— И, наверное, я была слишком хорошенькой, когда ограбила тебя?
— Ну, ты действительно наставила на меня пистолет…
— У тебя было другое оружие. Ты не был беспомощным маленьким котенком.
— В последнее время ты могла бы одурачить меня на этот счет, — проворчал он.
Шей знала, что он имел в виду ее беременность в целом, но роды более конкретно. Ее большой, сильный, свирепый ажера чувствовал себя бессильным, когда дело касалось ее боли.
— Ты был со мной все это время, Драк. Это значит больше, чем я могу выразить словами.
Он придвинулся немного ближе и поцеловал ее в лоб.
— Я всегда буду с тобой, кирайя.
Шей улыбнулась и положила руку ему на грудь, на сердце. Оно бешено колотилось под ее ладонью.
— Продолжай. Что произошло после того, как ты предположительно проиграл Арку?
— У нас было несколько минут, чтобы поговорить. Я видел его раньше, знал о нем. Он создавал себе репутацию — это была его тридцать вторая победа в тридцати двух боях. Непобежденный боец — это большое дело. И он был… не таким, как я ожидал, учитывая, как хорошо он сражался. Он эгоистичен и саркастичен, но он харизматичен, и в глубине души… он искренен. Именно он рассказал мне о правиле на Кальдориусе — выживи в ста пятидесяти матчах, и ты заработаешь свою свободу. Сказал, что у него есть кое-какие планы на то время, когда он заработает свою, и что ему понадобятся такие хорошие бойцы, как я. Не умирай, ажера. Как я уже сказал, я никогда по-настоящему не был бойцом до того, как попал в рабство, но мне это нравилось, и я был хорош в этом. И до этого момента я руководствовался гневом. На самом деле у меня не было направления. Аркантус дал мне его. Он дал мне то, над чем нужно работать.
— И с тех пор вы вместе, — заметила Шей. — Мне было интересно, как вы двое познакомились. Вы оба такие разные… но в то же время в чем-то похожи.
Драккал ухмыльнулся.
— У него есть несколько замечательных качеств. Большинство из них он перенял от меня. Но теперь все это… в прошлом. Прошло почти двадцать лет с тех пор, как я видел Ваню, и этого времени оказалось недостаточно. Я никогда никому не рассказывал правду о том, что она сделала. Просто было проще сказать, что она умерла при нападении работорговцев. Легче было пытаться убедить себя, что она мертва.
Брови Шей нахмурились.
— Даже Арку?
Он покачал головой.
— Даже Арку.
— Но я думала, что вы двое похожи, — она подняла руку и скрестила пальцы, — близки и все такое. Как будто у вас какой-то броманс, где нет секретов друг от друга.
— Броманс?
— Да. Это когда два чувака очень, очень близки. Как… лучшие друзья и братья и почти парочка одновременно?