— О. Да, мы дружим, — сказал он категорично. — Всякий раз, когда мы куда-нибудь выходим, мы сплетаем хвосты.
Шей прищурилась.
— Никакого переплетения хвостами не будет. Твой хвост и все, что к нему прикреплено, принадлежит мне.
Драккал усмехнулся и промурлыкал:
— Конечно, принадлежит, кирайя.
Она застонала.
— Боже, я люблю, когда ты мурлыкаешь. Я умру, ожидая, пока выздоровею, прежде чем снова смогу попрыгать на твоих костях.
Она даже не хотела знать степень повреждения своего бедного влагалища.
Это вызвало низкое рычание из его груди, от которого у Шей по спине побежали мурашки вплоть до пальцев ног.
— Я уже чувствую это, кирайя.
— Тогда мне придется позаботиться о тебе позже.
Для нее это было бы пыткой, но ей безмерно понравилось бы доставлять ему удовольствие.
Драккал взял ее руку и поднес к своему лицу, потерся о нее щекой, прежде чем перевернуть, чтобы лизнуть ладонь. Шероховатость его языка вызвала еще одну волну покалывания.
— Не раньше, чем я смогу позаботиться и о тебе. Ожидание будет того стоить.
Шей улыбнулась и погладила его челюсть. Это так и было бы.
— В любом случае, почему ты не сказал Арку? — спросила Шей.
Он испустил долгий, медленный вздох.
— Я не знаю. Часть меня думала, что он мог бы попытаться найти ее, если бы знал. Арк не терпит предательства, даже когда он не является прямой жертвой, и когда он цепляется за что-то, его бывает трудно отвлечь от этого. У нас были другие дела, для которых требовалось его внимание. И другая часть меня чувствовала, что я должен был сказать, что она мертва, потому что это был единственный способ освободиться от всего этого хаоса.
— Но теперь она здесь. И она знает, что ты здесь. Тебе следует рассказать Арку, Драккал. Ты не можешь держать такой пиздец в секрете.
— Да. И я должен был бы уже понять, что прошлое имеет привычку пытаться укусить тебя за задницу, если ты игнорируешь его, — он еще немного склонил голову набок, переводя взгляд на Лию, и нежно провел подушечкой пальца по ее маленькой спине. — Ване нельзя доверять. После того, что она тебе наговорила, о тебе… Она — потенциальная угроза. Нужно убедиться, что все в курсе, чтобы все были начеку. Шансы снова встретиться с ней невелики, но я не буду рисковать. Не сейчас, когда мне есть что терять.
После нескольких секунд молчания Драккал наклонился к Шей и снова поцеловал ее в лоб.
— Я собираюсь поговорить с ним прямо сейчас. Тебе что-нибудь нужно?
Шей обхватила руками спящего ребенка.
— Нет, со мной все в порядке.
— Хорошо, — он отстранился от нее, сел на краю кровати и потянулся, вставая. Его мех был взъерошен и торчал, но он все еще был чертовски сексуален, особенно в этих штанах, обтягивающих его подтянутую задницу. Он направился к двери.
— Отдохни еще немного. Я скоро вернусь.
— Помни, не виляй хвостом, — сказала Шей с ухмылкой.
Драккал фыркнул и рассмеялся.
— Если ты этого не видишь, это не считается.
Шей игриво усмехнулась.
— Вот тебе и доверие.
— Я буду думать о тебе, пока буду это делать, кирайя, — сказал он, подходя к двери.
— Держу пари, тебе бы не понравилось, если бы я сказала то же самое о Таргене.
Игривость исчезла с его лица.
— Это другое.
— Но он мой друг.
— Ты хочешь сказать, что у тебя броманс с Таргеном? — спросил он, приподняв бровь.
— В некотором смысле. Мне просто не хватает этой штуковины, болтающейся у меня между ног.
— Поторопись и выздоравливай, кирайя, и я заполню эту пустоту на столько, на сколько ты захочешь.
Шей ухмыльнулась.
— Мне нравится, когда ты говоришь непристойности.
Еще раз усмехнувшись, он открыл дверь и вышел в коридор, оставив Шей наедине с Лией.
Улыбка Шей не угасла.
— Слышишь, тело? Тебе лучше поторопиться.
Она снова повернулась лицом к Лие и наклонилась, чтобы прижаться губами к головке дочери. Она глубоко вдохнула, вдыхая сладкий аромат своего ребенка, и закрыла глаза. Усталость подступала к краям ее сознания. За последние несколько месяцев было больше истощения, беспокойства, дискомфорта и боли, чем Шей могла представить. Драккал сделал так, что переносить это стало намного легче, но он не мог избавиться от этого, не мог оградить ее от всего. И она знала, что это еще не все.
— Но ты того стоишь, — прошептала она. — И он тоже.
Драккал почувствовал себя легче, когда шел по тихим коридорам в поисках Аркантуса. Он никогда не делился своим прошлым ни с кем, кроме Арка, да и то лишь частично, включая ложь о Ване. Рассказать Шей историю — полную, правдивую историю — было все равно что сбросить с плеч непосильное бремя, о котором он даже не подозревал.
Другие описывали его как осторожного и трудно-читаемого, и он никогда не возражал. Его эмоции всегда были именно такими — его. То же самое касалось и его прошлого. Ему всегда казалось, что делиться тем и другим — только несправедливо обременить окружающих. Он никогда не хотел, чтобы они беспокоились о его проблемах.
Но пока Шей — его красивая, свирепая, сильная Шей — говорила о своих сожалениях на тренировочной площадке внизу несколько недель назад, Драккал понял, что делиться такими вещами с партнером — это не значит обременять кого-то другого, не значит проявлять слабость. Это сила, превосходящая все, что он знал раньше. Это мужество, которого он долгое время не мог набраться. Драккал всегда был рядом с Арком и остальной командой, но он никогда не позволял им быть рядом с ним.
Врек'ош, я становлюсь сентиментальным.
Впрочем, все было в порядке вещей. Появление его настоящей пары и новорожденного детеныша изменило взгляды Драккала к лучшему. Он хотел поделиться с ней всем, и он мог видеть, что позволение себе иногда опираться на нее только укрепит их обоих — и их брачные узы.
Он завернул за угол и вошел в коридор, ведущий в мастерскую Аркантуса. Он не собирался уклоняться от того, что намеревался сделать сейчас. Маленькая искорка тревоги и неуверенности в животе Драккала ничего не значила. Он исправит ту единственную ложь, которую сказал Арку много лет назад, и тогда каждый сможет жить дальше, осознавая возможную угрозу, исходящую от Вани.
Они могли вернуть себе нормальную жизнь — правда, Драккал еще не знал, что значит нормальная жизнь после рождения детеныша.
Драккал нажал на кнопку входа рядом с дверью в мастерскую и вошел в тот момент, когда дверь открылась.
Аркантус и Саманта полулежали вместе на одном из диванов, ее тело прижималось к его в томных объятиях. Сэм наблюдала за голографическим пламенем в огненной чаше, которое постоянно меняло цвет, в то время как Арк возился с ее волосами, заплетая три пряди в тонкую косу.
Саманта переключила свое внимание и тепло улыбнулась Драккалу.
— Добрый вечер, Драк.
Седхи взглянул на Драккала центральным глазом, в то время как его пальцы продолжали свою работу.
— Что, ты даже звонком больше не пользуешься?
— Хочешь уединения, запри дверь, — ответил Драккал. Он подошел к незанятому дивану и плюхнулся на него. Его глаза болели, а веки были тяжелыми, несмотря на то, что он поспал несколько часов и мало занимался физически за последний день, он был измотан. Он не мог даже представить, что чувствовала Шей, а сам не жаловался — его усталость была результатом чего-то более удивительного и прекрасного, чем он мог выразить.
— Ты все это время ныл, потому что я запирал ее, а теперь говоришь обратное?
Драккал раздраженно вздохнул и откинул голову назад на спинку сиденья.
— Разберись с этим, седхи. У меня сейчас нет времени быть твоей матерью.
— Как поживает малышка Лия? — спросила Саманта.
Широкая улыбка растянулась на губах Драккала.
— Прекрасно. Прямо сейчас спит с Шей.
Краас кавал… Я отец.