Компания досталась ему недешево, весьма недешево: три миллиона в акциях «Флотилии Кристи» в обмен на туманные перспективы, но Николас был слишком измотан, чтобы сражаться за большее.
— У нас два судна: «Золотой колдун» и «Золотая ведьма», которая сейчас достраивается и вот-вот будет готова к ходовым испытаниям.
Ник знал в точности, сколько компания задолжала за эти суда: мучительное сидение над цифрами заняло не одну бессонную ночь. Если верить бумаге, имущество его фирмы оценивалось в четыре миллиона, и складывалось впечатление, что Ник выиграл миллион на сделке с Дунканом Александером. Но это только на бумаге: долги компании составляли почти те же четыре миллиона. Стоит хотя бы раз пропустить очередную, помесячную, выплату процентов… Ник поежился — после продажи с молотка он стал бы банкротом.
— Я сменил также названия судов. Теперь они просто «Колдун» и «Морская ведьма». Да будет известно всем, что отныне в БСК «Океан» слово «золотой» — ругательное.
Раздался смех, и Ник улыбнулся, открывая портсигар крокодильей кожи. Он курил «манилы» — черные сигары с обрезанными кончиками.
— Я останусь капитаном «Колдуна» до тех пор, пока «Ведьма» не войдет в эксплуатацию. Надеюсь, много времени это не займет, так что готовьтесь к повышению.
С этими словами Ник суеверно постучал по обеденному столу. На верфи давно грозились затеять забастовку, недостроенная «Ведьма» по-прежнему требовала выплаты процентов по кредиту, так что малейшая проволочка могла запросто похоронить компанию.
— Я договорился о контракте на буксировку буровой вышки из Австралийского пролива в Южную Америку. Времени предостаточно, чтобы как следует испытать судно. И еще — вы все спасатели, и не мне вам говорить, что серьезное дело может подвернуться в любой момент.
Все заерзали: оживление вызывал даже слабый намек на призовое вознаграждение.
— Стармех, что с судном? — Николас пристально посмотрел на Винни.
Тот фыркнул, словно вопрос был оскорбителен, и, попытавшись одновременно подтянуть штаны и поправить очки, бросил:
— К выходу готовы.
— Старпом? — Ника все еще смущал юношеский вид Дэвида Аллена, хотя тот уже лет десять как получил сертификат капитана торгового судна и ему было далеко за тридцать. Макдоналд лично отбирал его в команду, а это кое-что значило. И все же копна светлых волос и открытое, наивное лицо, так часто и охотно покрывавшееся румянцем, делали старшего помощника похожим на курсанта мореходки.
— Не хватает кое-чего из припасов, — выпалил Дэвид. — Снабженцы обещали подвезти сегодня. Впрочем, ничего жизненно важного. Если надо, я готов выйти через час.
— Отлично. — Ник встал. — Осмотр судна в девять ноль-ноль. Да, не забудьте сплавить женщин на берег.
Во время завтрака из кубрика экипажа доносились приглушенные женские голоса и смех. На выходе из столовой до Ника донесся голос Винни Бейкера — стармех бездарно пародировал манеру речи, которая, как ему представлялось, была свойственна офицерам ВМФ:
— Девять ноль-ноль, сынки. И чтоб молодцами у меня!
Ник не стал задерживаться и лишь усмехнулся. Австралийцы все такие — хлебом не корми, дай уколоть, а там, глядишь, и выяснится, что ты за человек. Не со злобы, а оттого что после доброй драки сразу станет ясно, друг ты или враг. Давненько Николас не сталкивался с открытыми сильными людьми, которые знают себе цену и презирают всякие увертки и интриги, которым наплевать на твое положение. Море и настоящая мужская компания — вот что ему нужно сейчас. Есть от чего взбодриться.
В предвкушении неизбежной стычки он невольно ускорил шаг и, перепрыгивая через две ступеньки на третью, взлетел по трапу на ходовой мостик. Дверь напротив его каюты открылась, извергнув вонючий дым дешевых голландских сигар, а сквозь сизые клубы высунулось бледно-серое, изборожденное морщинами лицо, прямо какая-то доисторическая рептилия. Голова не человека, а, скажем, морской черепахи или игуаны, с такими же темными блестящими бусинками глаз.
Дверь вела в радиорубку, откуда имелся прямой выход на мостик, и от капитанской каюты ее отделяла буквально пара шагов.
Как бы то ни было, голова принадлежала человеку, и Ник припомнил, какими словами Мак описывал своего радиста: «Бирюк бирюком, в жизни не доводилось с таким плавать, но дело он знает: отслеживать сигналы на восьми частотах одновременно, что голосовые, что морзянкой, для него раз плюнуть. Даже во сне. Угрюмая его рожа, глаза б мои его не видели, но радист он от бога».