— Папа? — неуверенно позвал ЭйДжей, странно глядя на мое положение на траве.
— Все в порядке, приятель, — сказал я ему, тяжело дыша. — Я очень скоро увижу тебя.
Хэппи стоял, уперев руки в бедра, и медленно выдыхал. Он опустил подбородок, глядя себе под ноги, затем тихо проговорил:
— Мог бы предупредить меня.
Я мог бы, но мне надоело ждать.
Уж извините.
Мое молчание было единственным извинением, которое он получит, и он знал это, потому что покачал головой и вошел внутрь. Прошло много времени, прежде чем я последовал за ним, но если Хэппи вышел на задний двор, то я свернул туда, где жаждала быть моя душа.
В ее комнате.
Я встал в проеме открытой двери и смотрел, как сломленная женщина прислонилась к стене, абсолютно замороженная, не моргающая. Она выглядела как оболочка человека. Все, что я хотел сделать, это подойти, взять ее на руки и подержать некоторое время.
Когда всего этого стало слишком много и дискомфорт сильно ударил по мне, я почесал подбородок и покачал головой, потому что хотел извиниться, но это было нелепо.
Поэтому я смотрел ей в глаза и молился, чтобы она услышала невысказанные слова.
Внезапно она посмотрела на меня с другого конца комнаты, и случайная слеза проскользнула мимо ее щита. Я почувствовал ее прошептанные слова глубоко в своей душе.
— Ненавижу тебя.
И в этот момент она действительно ненавидела.
Печаль, о которой я даже не подозревал, что могу чувствовать, легла на мои плечи.
Хотя все было в порядке.
Она никогда не смогла бы ненавидеть меня так сильно, как я ненавидел себя.
Я вышел из ее комнаты и оставил в покое. Я и так причинил достаточно вреда сегодня вечером. Утром мы начнем все сначала.
Выйдя на задний двор, Хэппи зашагал вглубь двора, а маленькая гот наблюдала за мной.
— Так ты — это он, — сказала она, переводя на меня скучающий взгляд. — Не ожидала, что ты так молод. Я имею в виду, тебе нужно подстричься и побриться, но я удивлена. — Она наклонила голову. — Сколько тебе лет?
Мне был сорок один год.
— Достаточно взрослый, чтобы быть умнее. — Приложив палец к ноздре, я выдул кровь из носа на крыльцо. — Достаточно молод, чтобы было на все пох*р.
— Это нужно восстановить. Иди сюда. — Когда я не сделал попытки пошевелиться, она закатила глаза. — Или не делай этого. Неважно. Ты похож на тролля. Но мне все равно.
Это действительно нужно было исправить. Я сделал несколько шагов и сел в кресло.
— Ты когда-нибудь делала это раньше?
Она приложила большие пальцы к моему носу и прижалась руками к моим щекам, выглядя беззаботной.
— Раз или два. — За мгновение до того, как зажать мне нос, она произнесла: — Я Молли.
Треск.
— О, бл*дь, — простонал я, когда мои глаза неудержимо наполнились слезами, а из носа снова пошла кровь. Когда она протянула мне салфетки, я выхватил их у нее из рук и поднял голову, чтобы остановить кровь.
Не мог не заметить, как невозмутимо она себя вела, и должен был что-то сказать по этому поводу.
— Ты, кажется, не очень удивлена, увидев меня.
Повернувшись ко мне спиной, она продолжила наблюдать за Хэппи и, пожав плечами, ответила:
— Была, но теперь нет. — Она повернулась, оглядываясь на меня. — Твой сын не лжец. — Когда она перевела взгляд на все еще расхаживающего Хэппи, то испустила долгий, протяжный вздох. — Я должна была догадаться. — Прошло некоторое время, и мы сидели в непринужденной тишине. В ночной тишине Молли произнесла слова, которые я боялся услышать. — Она никогда тебя не простит.
Может, и нет.
Но я планировал заставить ее снова полюбить меня или умереть, пытаясь это сделать.
— Ты живешь здесь, да? — Молли кивнула, и я продолжил: — Завтра мы с тобой поговорим о том, как легко я смог войти и выйти из этого дома и сделать это незамеченным.
Она нахмурилась, но снова кивнула.
Хорошо.
Мы разберемся с этим завтра.
Сегодня вечером я буду думать о том, как исправить все, что испортил.
Глава 11
Твитч
Прошло двадцать четыре часа, а Лекси все еще не выходила из своей спальни, вот почему я зашел. Мне нужно было убедиться, что с ней все в порядке.
Моего сына все это время не было дома, но Молли заверила меня, что он вернется завтра.
Ради всеобщего блага, лучше бы так и было. Если этого не произойдет, я пойду за ним, и я сказал ей об этом. Никто не удержит меня от него.
Было уже за полночь, и когда я лег рядом с ангелом, который украл мое сердце, я заговорил тихо, чтобы не спугнуть ее.
— Лекси, — произнес я, наблюдая, как напряглась ее спина. — Ангел. — Я протянул руку, чтобы прикоснуться к ней, но остановился на полпути, сжав руку в кулак, прежде чем отстраниться. — Нам нужно поговорить.
Я смотрел, как она обнимает себя. Ее тело было напряжено, она оставалась в таком положении долгое время. Ее голос был слабым, и тихо произнесенные слова ранили меня.
— Уходи.
Ладно.
У меня было все время в мире.
Я действительно надеялся, что она это поняла, потому что я никуда не собирался уходить.
Не без нее.
Я поехал с Молли, чтобы забрать своего сына из школы. Когда она наотрез отказалась взять меня с собой, я сказал ей, что все равно последую за ней, и, должно быть, выглядел достаточно убедительно, потому что она довольно быстро сдалась. Я остался в машине, терпеливо ожидая, пока она заберет его.
В ту секунду, когда он увидел меня на заднем сиденье, его лицо расплылось в широкой ухмылке.
— Папа! — но потом он сосредоточился на моем распухшем носу и фиолетовых синяках под глазами, и его лицо вытянулось. — Папочка?
— У меня был небольшой несчастный случай, приятель, но все в порядке. — Я протянул к нему руки, и он забрался ко мне на заднее сиденье, упав на меня. Я обнимал его так долго, как только мог, прежде чем пристегнуть. Пока мы ехали, я объяснил: — Твоя мама плохо себя чувствует, так что мы дадим ей передышку. Я зайду ненадолго, хорошо?
Лицо моего сына просияло.
— Ты остаешься?
Улыбаться было больно, но для него я справился с небольшой улыбкой.
— Черт возьми, да, я остаюсь.
Впервые в своей жизни я стал отцом своему сыну и не знаю, кто был больше взволнован этим, я или он.
Когда мы вернулись в дом, я вошел на кухню и потер руки друг о друга.
— Итак... — я посмотрел вниз на маленькую и более худую версию меня, — …что ты ешь?
Молли издала сдавленный смешок, и я развернулся к ней, сверкая глазами. Увидев силу моего хмурого взгляда, она подняла руки в знак капитуляции и стерла ухмылку со своего лица, что было хорошо, потому что у меня не было никаких проблем с тем, чтобы надрать ей задницу.
ЭйДжей посмотрел на девушку.
— Молли готовит мне перекусить после школы.
— Сегодня я готовлю тебе, приятель, — сказал я ему, незаметно отмахиваясь от Молли, когда она усмехнулась преданности моего сына ей. — Что ты обычно ешь?
— Яблочный сэндвич с миндальным маслом, — сказал ЭйДжей, а я моргнул.
— Повтори?
Что это за херня такая?
Молли вмешалась:
— Я действительно могу это сделать. Это не проблема. Это вроде как моя работа.
Я повернулся, прикусив внутреннюю сторону щеки.
Я, бл*дь, могу сделать это. Если она может это сделать, и ей было — сколько? — тринадцать, тогда и я могу приготовить своему чертову сыну дерьмовую закуску.
Дерьмо.
Мое сердце бешено колотилось. Мне нужно было успокоиться.
Закрыв глаза, я глубоко вдохнул и медленно выдохнул.
— Я сделаю. Просто покажи мне, где все лежит.
Девушка, должно быть, почувствовала во мне раздражение, потому что сделала, как я просил, и принесла мне яблоко, нож и какую-то дрянь под названием миндальное масло.
— Все, что тебе нужно сделать, это разрезать яблоко вдоль, вырезать семена и намазать их толстым слоем миндального масла, прежде чем положить сверху еще один кусочек яблока. Видишь? Яблочные сэндвичи с миндальным маслом.
Да, я понял.
Казалось, это было достаточно просто.
Я начал резать яблоко, и Молли издала горловой звук.