Его рука обхватила меня за талию и притянула назад, вплотную к нему, и ощущение члена, упирающегося в мою задницу, было почти невыносимым. Зная, что это навлечет на меня неприятности, и нисколько не заботясь об этом, я посмотрела в отражение, прямо в его глаза, и подняла руку к своей груди, вздыхая, пока перекатывала соски между пальцами.
Удивительно, но он дал мне мгновение, прежде чем его другая рука обхватила меня, сжимая так крепко, что я едва могла двигаться. И когда он прикоснулся губами к моей щеке, а затем, слегка прикусив, спросил смертельно тихо:
— Кто несет ответственность за твой оргазм?
Я раздраженно выдохнула и заработала еще один укус.
Я опустила глаза, но он положил суровую руку мне на подбородок и повернул меня лицом к себе, и когда я подняла глаза на его напряженный, пылающий взгляд, он был так мрачно красив, что я могла умереть.
— Ты, — прошептала я почти с любовью. И он это услышал.
Нежный поцелуй в челюсть был моей наградой.
Когда он дернул подбородком в сторону зеркала, я повернулась, чтобы снова посмотреть на наше отражение, как раз в тот момент, когда Твитч провел рукой по моему боку к бедру, чтобы сжать мой горячий холмик.
Жгучее желание, которое он вызвал, воспламенило меня. Мое сердце тлело, и когда он отпустил меня, чтобы обернуть мои волосы вокруг своей руки, я знала, что сделаю все для этого человека добровольно, просто чтобы доставить ему удовольствие.
Его грубые пальцы начали тереться об меня, и хотя я чувствовала, что теряю себя, я знала, чего он хотел от меня, и выдержала его взгляд. Он начал тереть сильнее, сохраняя свой медленный темп, и я сделала прерывистый вдох. Когда он схватил меня за бедро и перекинул мою ногу через свою, делая меня открытой для него, мое сердце бешено заколотилось. Я была так близко. И когда он большим пальцем сдвинул мои трусики в сторону, я закрыла глаза, благодарная, что он наконец-то прикоснется ко мне кожа к коже. У меня защипало кожу головы, когда он нежно дернул меня за волосы, заставив вздрогнуть, и я открыла глаза, чтобы посмотреть, как он водит средним пальцем вверх и вниз по моей щели, неторопливо, как будто у него было все время в мире.
Ну, а у меня нет. Я умирала здесь.
— Пожалуйста.
Еще один быстрый рывок, и я зашипела на выдохе. Пока я размышляла, в каком дерьме окажусь, если поддамся его прикосновениям, он тихо и нежно спросил:
— Это то, что тебе нужно, Ангел?
Прежде чем я смогла ответить, он ввел в меня средний палец. Мои губы приоткрылись, глаза расширились, и я тяжело вздохнула. Я нетерпеливо кивнула отражению, и он отпустил мои волосы, провел рукой по моей спине, прежде чем обхватить меня и ущипнуть за один нуждающийся сосок.
Стон вырвался у меня сквозь стиснутые зубы. И Твитч внимательно наблюдал, как мои бедра выгибались от его прикосновений. Его глаза потемнели, и он убрал от меня палец.
Черт возьми!
— Думаю, ты забыла свое место, Алекса.
Боже мой. Он назвал тебя Алексой. Это может означать только одно.
Молниеносным движением он перекинул меня через колени, и, прежде чем я успела пискнуть от возбуждения, его рука жестко и быстро опустилась на мою задницу.
Удар.
Мое лицо вспыхнуло от смеси удовольствия и боли. Я почувствовала, как мое сердце сжалось.
Я не смотрела в зеркало, но знала, что это произойдет.
Удар.
Это было так приятно. Это было похоже на освобождение, более сильное, чем оргазм, которого я жаждала.
Это была нирвана.
Удар.
Все мое тело затряслось, когда я начала плакать. Не от боли или унижения из-за того, что я так чертовски сильно этого хочу, а от облегчения.
Удар.
Последний удар, самый тяжелый удар, потряс меня до глубины души, и Твитч провел своей сильной рукой по моей пылающей заднице в теплой, обожающей манере, которая заставила меня дрожать от сдерживаемых эмоций. И когда он переместил меня, чтобы я встала перед ним, я шмыгнула носом, избегая его взгляда.
Слова, которые он произнес, были настолько неуместны, что я обожала его за это. Он провел обеими руками по моим красным, опухшим ягодицам и нежно поцеловал мой живот, прежде чем посмотреть на меня.
— Такая красивая, когда ты плачешь, грустная девочка.
Иисус Христос.
У него были рога демона, глаза ангела и уста бога.
Мне повезло.
Он с беспокойством наблюдал за мной, пока я вытирала щеки, и обхватил талию, его пальцы скользили по моей плоти.
— Мы все еще занимаемся этим?
Это было не в его характере.
Я быстро заморгала.
— Да.
Он некоторое время изучал мое лицо, прежде чем его глаза потемнели, и он продолжил.
— Ложись на кровать. На четвереньки, прямо у края.
Я рванула туда, где он нуждался во мне, и когда я повернулась назад, оглядываясь через плечо, то увидела, как Твитч, наконец, спустил свои боксеры, оставив его полностью обнаженным для меня, и я приподняла свою задницу выше в приглашении.
Он сделал два шага к кровати и посмотрел на мою приподнятую задницу, прежде чем схватиться за одну ягодицу достаточно сильно, чтобы она заболела, слегка встряхивая.
— Прикоснись к себе. Покажи мне, что ты этого хочешь.
Не колеблясь, я протянула руку между ног и провела рукой по своей прикрытой трусиками киске.
Но Твитч прищелкнул языком.
— Не так. Ты знаешь, чего я хочу.
Чувствуя себя смелой и чертовски возбужденной, я протянула руку между ног и показала ему средний палец, потирая вдоль своей щели.
Я услышала его веселье.
— Это было не очень приятно, — промурлыкал он, прежде чем мое тело дернулось, когда его рука коснулась моей задницы. Мой рот округлился, когда звук эхом разнесся по всей комнате. — Нахальные девчонки не кончают. — Еще один шлепок, на этот раз более легкий. — Только ангелы могут кончить.
Он двинулся вперед, зацепив пальцами пояс моих трусиков, затем стянул их до колен. Прохладный ветерок над моей разгоряченной плотью был приятным, и еще приятнее, когда Твитч наклонился и слегка подул на мой жар.
— Я собираюсь трахнуть тебя прямо сейчас. — Еще одно легкое дуновение на моей горячей коже. — Собираюсь показать тебе, как сильно я скучал по своей малышке.
Когда он уперся в мою задницу, наклонившись надо мной, я знала, что будет дальше, и приподнялась, подставляя свою шею в полном подчинении. Толстая кожа слегка стесняла движения, когда Твитч вставил металлический штырь в самое тугое отверстие, и, надежно закрепив ремень вокруг моего горла, Твитч обхватил рукой кожу по всей длине, заставляя меня чувствовать себя домашним животным. Его питомцем.
Моя киска пульсировала в предвкушении.
Я не ненавидела это — это точно. Все, о чем я могла думать, это о том, как сильно я этого хотела. Нуждалась в этом. Нуждалась в нем.
В Твитче.
Все сводилось к нему. Всегда так было. И я бы не стала думать о завтрашнем дне. Я могла жить только настоящим, потому что с Твитчем завтра может никогда не наступить. Я усвоила свой урок. С ним это было не «шаг за шагом», а «живи настоящим, потому что будущее не гарантировано».
Взяв себя в руки, он провел своим членом вверх и вниз по моей влажной щели и с шипением выдохнул.
— Кому принадлежит эта горячая маленькая киска? — он шлепнул мою киску своим членом, и раздался влажный шлепок. — Чья она?
Этого нельзя было отрицать.
— Твоя. — Выдохнула я: — Это твое.
Он продолжал водить своей гладкой головкой по моему влажному теплу. Его голос был резким, мрачным.
— Никогда никого не хотела так, как ты хочешь меня. — Еще один удар его члена, и на этот раз он зацепил мой клитор своим пирсингом. — Разве это не так, Ангел?
Когда мой клитор запульсировал, я издала долгий стон, и когда он предупреждающе дернул за ремень, моя киска сжалась.
— Да, — выдохнула я. — Ты был прав.
Ты был прав, придурок, и иногда я ненавижу тебя за это.
Комната сотряслась от его самодовольного смешка, и он медленно вошел в мою нуждающуюся дырочку. Его головка скользнула в меня, и когда я почувствовала, как шарик его пирсинга скользнул по моей внутренней плоти, легкий вздох покинул меня, и мои глаза закрылись.
Вот тогда-то он и заговорил.
— Видишь? — многозначительно произнес он, все глубже входя в меня. — Созданы друг для друга.
Он не останавливался, пока я не была полностью насажена на его пульсирующий ствол. Или, может быть, это я пульсировала, я на самом деле не знаю. Что я точно знаю, так это то, что ему нужно было двигаться.