— Я убила его брата. — Молли сморгнула слезы, отказываясь позволить им пролиться, и я уважал ее за это. — Он никогда не простит меня.
Именно тогда тихий голос Лекси прорезал тишину.
— О, милая. — Лицо моей женщины было опустошенным, когда она инстинктивно подошла к Молли и обняла ее сзади, прижавшись виском к ее голове. — Я не знала. — Глаза Лекси закрылись, пока она переваривала то, что только что открылось ей. Она крепко сжала Молли и пробормотала: — Мне так жаль.
Молли развернулась в объятиях Лекси и позволила ей по-матерински утешить ее, и это что-то сделало со мной. Обе эти женщины были важными частями моего прошлого. Было забавно, что прошлое продолжало повторяться, сводя нас вместе, заставляя нас быть вместе, как будто всем нам суждено сыграть важную роль в будущем друг друга.
Лекси отстранилась, ее глаза были печальны, и посмотрела вниз на Молли, продолжая обнимать ее.
— Ты не обязана звонить ему, ладно?
Мое лицо скривилось.
М-да. Она это сказала.
Но мой прекрасный Ангел удивила меня, когда добавила:
— Но я знаю, Твитч не попросил бы тебя об этом, если бы это не было важно, милая. Так что… — она провела пальцами по мягкой щеке Молли, — ты не обязана, но… — ее глаза остановились на мне на мгновение, прежде чем она мягко продолжила, — … мы были бы признательны, если бы ты это сделала.
Почти сразу же Молли хрипло произнесла:
— Я позвоню ему.
И Лекси наклонилась, прижимаясь губами ко лбу миниатюрной девушки. Она закрыла глаза и долго держала их закрытыми, прежде чем искренне ответить:
— Спасибо. Я знаю, это будет нелегко, но я буду рядом с тобой, хорошо? — удрученный взгляд Молли встретился с ее взглядом, и Лекси тепло улыбнулась маленькой женщине. — Я никуда не уйду.
Молли кивнула с выражением отчаяния на лице, и ее взгляд маленькой забитой девочки пробудил во мне защитную жилку, которую я не чувствовал ни к кому, кроме моего сына и его матери.
— Позови его, — произнес я, когда оттолкнулся от стены. — Скажи ему, чтобы пришел один.
У меня было плохое предчувствие. Чувство, которое подсказало мне, что некоторыми людьми нужно будет пожертвовать, чтобы сохранить мою семью в безопасности. Я ушел, пытаясь справиться со своим внутренним смятением. Потому что я не мог защитить всех.
***
Тишина была густой, липкой, удерживая нас четверых на месте, пока мы сидели за столом. И когда мой взгляд переместился с огромного монстра в облике мужчины с татуированным лицом на крошечную, миниатюрную иву в облике женщины с надутыми губками, я не мог не ухмыльнуться про себя, потому что за те десять минут, что мы были здесь, они смотрели только друг на друга.
Поскольку Лекси осталась сидеть рядом с Молли, она бросила на меня взгляд, который говорил: «О Боже мой, это так неловко». Прочистив горло, я перевел взгляд на мужчину и задержал его на нем.
— Что ты знаешь о Драконах?
Темный пристальный взгляд Тамы не отрывался от Молли, когда он протянул:
— Цена этого разговора будет тебе дорого стоить.
То, как мягко он это сказал, заставило меня понять, что он обращается не ко мне. Мои глаза сузились, глядя на Молли, и я увидел, как ее охватывает паника.
Я решил дать понять ему кое-что:
— Молли на тебя не работает, Тама. Она работает на меня, и у меня нет никаких планов возвращать ее в твое общество. — Он повернулся ко мне, и если бы я не был тем, кем я был, увидев то дерьмо, которое я видел, я бы подумал, что он страшный человек. К счастью, его тактика запугивания не возымела на меня никакого впечатления. — Особенно не после того дерьма, которое ты выкинул в прошлый раз, когда вызвал ее.
Его смертоносный взгляд снова остановился на ней, и его ответ был грубым, низким.
— Никогда не говорил, что она нужна мне для работы.
Мой желудок сжался от гнева, болезненно сжался.
— Я не собираюсь заставлять мою девочку становиться твоей игрушкой, так что, если таков план, и ты не хочешь воспользоваться возможностью, то убирайся к чертовой матери из моего дома.
Тама долго молчал, но я заметил, как его кулаки сжимались и разжимались, а затем он спросил:
— Какой возможностью?
Я внутренне усмехнулся.
Я поймал его.
— Слышал, у тебя есть парень. Парень, который руководит наблюдением. И я слышал, что он хорош.
— Амохо. — Тама выпятил грудь от гордости. — Он не просто хорош. Он лучший.