Меня убивало видеть ее такой.
Я задавался вопросом, такой ли она была, когда я ушел, и совершенно новый уровень вины охватил меня, когда увидел, что эта прекрасная жизнерадостная женщина выглядит сломленной и опустошенной, когда ее любовь была такой глубокой. Мне это не нравилось, и моей единственной мыслью было исправить это и исправить быстро.
Мой телефон зазвонил одновременно с дверным звонком. Я соскользнул с кровати, держа сотовый в руке, и, проходя мимо своей женщины, нежно положил руку ей на плечо.
Отсутствие реакции было пулей в мое сердце.
Я ответил на звонок, как только вышел из комнаты.
— Да.
— Бл*дь, Твитч. Черт. Я... — он на мгновение замолчал. — Не знаю, что сказать. — Голос Итана Блэка говорил о том, что он уже знал о моем сыне. Он вздохнул. — Скажи мне, что я могу сделать, и я это сделаю.
Дверной звонок прозвенел во второй раз, и я подошел, распахнув дверь. Сержант Габриэль Бланко стоял снаружи с кофе в руке, и я не стал утруждать себя любезностями. Я дернул подбородком, он понял сообщение и вошел внутрь, пока я отвечал главе ФБР.
— Я ценю это, Блэк, но... — я сказал ему, как есть, — …ты не можешь мне помочь, чувак.
Мое время, проведенное с этим человеком, было коротким, но за это короткое время мы лучше узнали друг друга. И Блэк читал между строк.
— Послушай меня сейчас. Не делай никаких глупостей.
Ублюдок.
Моя хватка на телефоне усилилась.
— Не делать ничего глупого? И это твой совет? — мой гнев усилился. — Эта психованная сука увела моего сына из-под моего гребаного носа, из-за чего машина, в которой он был, съехала с чертовой дороги, и ты хочешь, чтобы я оставался спокойным, Блэк? — мне было наплевать, если Бланко подслушивал; я сказал то, что сказал. — В ту секунду, когда я доберусь до этой шавки, она станет собачьим кормом, Блэк. — Мой голос дрожал от ярости. — Поверь, что я сделаю это своими руками, если у меня будет такая возможность, и я, бл*дь, надеюсь, что так и будет, потому что ничто не сделает меня счастливее, чем разорвать эту гадюку с красными губами на куски. И когда я закончу с ней, вам всем понадобится стоматологическая карта, чтобы идентифицировать ее. — Мои руки дрожали. — Я отрежу ее гребаную голову и выпью из ее хорошенького маленького черепа.
— Твитч, — предупредил Итан Блэк.
Но мне было все равно.
— У меня полно дел. — Я повесил трубку и повернулся к Гейбу Бланко. — Ты ничего не слышал, ты меня понял?
Неприятно было это признавать, но Бланко был порядочным парнем. Он поднял свою чашку в воздух и пробормотал:
— Что? Извини. Не расслышал, так как пил этот восхитительный кофе.
Да. Чертовски верно.
— Есть какие-нибудь новости?
— Прошлой ночью получил анонимный запрос о проверке склада на юге. — Я выпрямился, а он продолжил: — Я попросил нескольких моих парней проверить это до рассвета. И да, она бросила там свою машину, но там не было никаких следов ни ее, ни вашего сына. Мне очень жаль.
Мои брови нахмурились в раздумье.
— Напомни, где говоришь, находится этот склад?
На взводе и готовые придушить сучку, мы подъехали к дому. Он встретил меня у входа, пока Гейб сидел в машине.
Дернув подбородком в сторону Гейба, Тама произнес:
— Это коп?
— Да, и он останется там. — Я оглянулся на машину. — Вы загрузили отснятый материал?
— Амохо делает это прямо сейчас.
Не говоря ни слова, он повернулся и пошел обратно в дом. Я воспринял это как открытое приглашение и последовал за ним, но когда дверь за мной закрылась, мой взгляд упал на маленькую женщину в конце коридора, и мои шаги замедлились.
Все тело Молли напряглось при виде меня. Она задержалась на моем взгляде на мгновение, прежде чем опустила голову и захромала в комнату, тихо закрыв за собой дверь. А Тама стоял, изучая, как я наблюдаю за ней.
Он указал на противоположную комнату, и я направился внутрь, не сводя глаз с двери, за которой исчезла Молли.
Она выписалась из больницы еще до того, как кто-либо из нас успел ее проведать. Вскоре после этого к дому подъехала ее сестра Ленка, забрав вещи Молли и погрузив их на заднее сиденье своей машины. На этом все.
Молли не вернулась домой.
К нам домой.
С глаз долой. Из сердца вон.
Просто ушла.
Я не ожидал от нее такого дерьма. Она не была слабой сучкой.
— Как у нее дела? — тихо спросил я.
Тама моргнул, глядя на меня, прежде чем нахмуриться. Он долго не отвечал.
— Как думаешь, как у нее дела? — он пристально посмотрел на меня. — Ей на все плевать, моей Молли, но она любит твоего сына. Поклялась защищать его до самой смерти. А теперь... — он повернулся лицом к закрытой двери. — ... она желает смерти.