Мое сердце бешено колотилось, пока я пыталась осмыслить то, что он говорил.
— Но ему не стало хуже. — Я сжала руку Твитча. — Это уже что-то, верно?
Типичная Лекси. Всегда ищешь луч надежды.
Доктор Прахеш согласился:
— Определенно. — Он посмотрел на нас, на пару перепуганных родителей, и сжалился, произнеся: — Вы можете посидеть с ним, если хотите.
— Да, — немедленно сказала я. — Нам бы этого хотелось.
Я не могла не заметить, что рука Твитча была такой же липкой, как и у меня. Сжав челюсть, он кивнул, и его приятный, как виски, голос прозвучал слишком хрипло, на мой вкус.
— Показывайте дорогу.
И как будто весь мир был против того, чтобы мы были с нашим сыном, голос, раздавшийся сзади, остановил нас резким:
— Антонио Фалько. — Мы оба обернулись и увидели сержанта Габриэля Бланко с напряженным выражением лица, и оно было сосредоточено исключительно на Тони. Когда он заговорил снова, он не стал утруждать себя любезностями. — Мне нужно, чтобы ты пошел со мной.
Твитч оглядел мужчину с ног до головы. Его тон был скучающим, когда он ответил:
— Зачем?
— Женщина мертва. Мне нужно заявление.
Гейб, человек, с которым я пила кофе дюжину раз, человек, который утешал меня в отсутствие моего сына, смотрел на моего мужа так, как будто тот был куском дерьма. И, хоть убей, я ничего не могла с собой поделать.
Я высвободила свою руку из руки Твитча и скользнула перед ним, человеческая баррикада. Мои глаза были полны ярости, я проигнорировала отрывистое биение своего сердца и шагнула к сержанту.
— Это чудовище отравило моего сына, Гейб. Она отравила его, и я не знаю, очнется ли он. — Мой голос был обманчиво спокоен, пока я тщетно пыталась выровнять дыхание. Мои руки дрожали, когда я выдавила из себя эти слова. — Хочешь заявление? Ладно. Я дам одно. — Глядя Габриэлю Бланко в глаза, я не заикнулась, когда позволила обвинению вылететь. — У вас есть все ресурсы мира, и вы не смогли сделать за несколько дней то, что моя семья сделала за одну ночь. Сегодня из всех ночей. — Я слегка покачала головой. — Позор тебе, сержант Бланко.
Прошла минута молчания, и чем дольше длился этот момент, тем отчетливее я видела, как Гейб Бланко задавал себе вопросы. И я была рада этому.
Снова взяв Твитча за руку, я посмотрела на Гейба, но обратилась к своему мужчине.
— Ну же, милый. — Мой голос был тусклым и безжизненным. — Мы должны быть там, когда он проснется.
Когда мы уже уходили, Гейб крикнул:
— Вы не можете убежать от этого. Я скоро вернусь.
Его пламенное заявление меня не испугало.
Мы не убегали.
Злодей из нашей сказки наконец-то был побежден, раз и навсегда.
Нет. Мы покончили с бегством.
Твитч притянул меня к себе и нежно поцеловал в лоб. Я положила руку ему на грудь и глубоко, с любовью вздохнула, пока мы подходили все ближе и ближе к тому, кто удерживал нас от безумия.
Наш сын.
Тишина пришла как передышка, и именно тогда я поняла, что единственное место, куда мы могли бы бежать в будущем — это объятия друг друга.
Потому что мы принадлежали друг другу, и ничто не могло разлучить нас.
***
Твитч
Прошло двадцать четыре часа.
Я официально сходил с ума. И пока Лекси спала в кресле в углу палаты, я лежал рядом с сыном на узкой больничной койке, наблюдая за трубками, выходящими у него изо рта и носа, и удивлялся, как мне удалось поставить человека, которого я любил больше жизни, в такое положение.
Чувство вины было для меня довольно новым чувством. Мне это не нравилось, это уж точно.
Я был в отчаянии.
И поэтому я умолял.
— Ты должен проснуться, приятель. — Ты должен, потому что я не смогу жить с этим позором. — Просто открой глаза. — Пожалуйста. — Ты нужен своей маме. — Ты нужен мне. — Пожалуйста, приятель. — Я крепко зажмурился и с трудом сглотнул, когда прошептал: — Мне так жаль, сынок.
Я тихо рыдал, чтобы не разбудить ее.
Это было самое меньшее, что я мог сделать в этом дерьмовом шторме, который создал.
***
Лекси
— Что Вы делаете? — спросила я, когда доктор Прахеш обошел кровать ЭйДжея и осмотрел респиратор, который поддерживал жизнь моего сына.
Он нажал кнопки на аппарате и некоторое время молчал, прежде чем ответить.
— Думаю, пришло время посмотреть, как ЭйДжей справляется с дыханием самостоятельно.
Твитч внезапно проснулся. Он сел, сонно моргая.
— Что Вы сейчас сказали?
— Что? — мой разум затуманился за мгновение до того, как полностью отключился. — Вы хотите отключить единственное, что поддерживает жизнь моего сына? — я не смогла бы усмехнуться, даже если бы захотела. Я наклонилась к нему, нахмурившись, и прошипела: — Только через мой труп.