Я не могла дышать.
Это всего лишь сон. Не так ли?
Да, должно быть так и есть.
— Ангел. — Этот ровный, хрипловатый голос был едва слышен.
Я почувствовала, как кровь отхлынула от моего лица. Быстро отступив к комоду, я ахнула, когда ударилась о край и потеряла равновесие. На пол упал флакон духов, за которым последовал пронзительный звук бьющегося стекла. Мое сердце бешено заколотилось в груди. Широко раскрыв глаза и сбитая с толку, я поднесла руки к своему дрожащему рту.
И вот тогда-то весь ад и вырвался на свободу.
***
Твитч
— Ангел.
Что еще я мог сказать? Она выглядела прекрасно в облегающих джинсах и белом свитере с закатанными рукавами.
Большие голубые глаза Лекси наполнились слезами, когда она отступила к комоду, и когда она потеряла равновесие, я шагнул вперед, протягивая ей руку. Все ее тело затряслось, и когда она прикрыла рот, задыхаясь, я нахмурился.
Дерьмо.
Может быть, мне следовало сделать это по-другому.
Моя малышка выглядит так, словно вот-вот упадет в обморок.
В дверном проеме появилась тень маленького мальчика.
— Можно мне немного мороженого? — он включил свет и в замешательстве посмотрел на позу своей матери за секунду до того, как заметил меня.
Мой мальчик.
Он не мог сдержать своего волнения.
— Папа!
Он подлетел ко мне, и я поймал его в воздухе, обняв так крепко, как только мог, не причинив ему боли.
Мое сердце забилось быстрее. Это было оно.
Больше никаких пряток.
Мои глаза наблюдали за ее реакцией. Я продолжал обнимать его, пристально наблюдая за Лекси, когда до нее дошло, что то, что происходило, было не в ее голове. Проявилась смесь эмоций.
Во-первых, шок. Затем замешательство. И, наконец, боль.
Ее лицо вытянулось, она медленно покачала головой в знак отрицания и с глухим стуком прислонилась спиной к стене, ее тело сильно затряслось, когда она начала плакать. Ее рот открылся, и она попыталась заговорить, но моя малышка не могла из-за слез, сотрясавших ее тело.
ЭйДжей отстранился, чтобы посмотреть на свою мать.
— Видишь? Говорил же тебе.
Лекси прижалась спиной к стене, тихо всхлипывая, не моргая, с затравленным выражением в ее красивых глазах. Взгляд, полный боли и предательства, был больше, чем я мог вынести. Я хотел подойти к ней и планировал это сделать, но маленькая мисс-гот вошла в комнату, направив на меня свой 22-й калибр. Она переместилась, чтобы встать перед Лекси, защищая ее, прежде чем уставиться на меня, не моргая.
— Кто ты, черт возьми, такой?
Я уже собирался ответить, когда вошел Хэппи.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — когда его взгляд остановился на мне, его лицо осунулось, тело обмякло, и он пробормотал: — Ты мудак. — Он закрыл глаза, прежде чем с трудом сглотнуть. — Ты гребаный мудак.
Да, так и есть.
Он придвинулся ближе ко мне, потянувшись к ЭйДжею, и я отступил назад, бросив на него мрачный взгляд.
Только попробуй.
Он мог вырвать моего сына только из моих холодных, мертвых пальцев.
— Твитч, у нас здесь полный дом. Не делай этого. Отдай мне своего сына.
В этот момент Лекси долго переводила взгляд с моего брата на меня, пока до нее наконец не дошло. Когда она заговорила, у нее перехватило дыхание. Ее голос звучал оскорбленно. Ранено.
— Ты знал? — мы оба повернулись на этот опустошенный вопрос. Ее залитое слезами лицо обратилось к Хэппи. Она повторила снова, более высоким тоном и на этот раз более отчаянно. — Ты знал? — ее дыхание участилось, и она захныкала, прежде чем закричать во всю силу своих легких: — Ты знал?
Низкий пронзительный крик, вырвавшийся у нее после этого, был душераздирающим. Выплакивая все свое сердце, она рыдала до тех пор, пока в ее теле не осталось воздуха, и когда она сделала резкий вдох и подняла голову, она открыто завыла, схватившись за горло, как будто она задыхалась от того, что чувствовала, и это сокрушило саму мою душу.
Комната была заполнена людьми, молчаливыми людьми, и я едва удостоил взглядом тех, кто смотрел на меня в шоке. Но когда Юлий заполнил дверной проем и его широко раскрытые глаза остановились на мне, медленно моргая, я никогда не чувствовал себя большим куском дерьма, чем когда наблюдал, как мой брат ломается, потому что до этого он был нерушимым.
Да, я предал его. И да, он сразу это понял.
Юлий стоял там, пока Лекси плакала. Его губы приоткрылись, и он медленно моргнул, сокрушенно прижимая руки к голове, как будто испытывал самую сильную мигрень в своей жизни.
— Нет. — Он покачал головой, а затем внезапно вышел из состояния шока. Теперь он был зол и прорычал: — Нет.