У нас на родине правительство Соединенного Королевства предпринимало шаги, направленные на то, чтобы предотвратить развал МООСЛ и хаос, который последовал бы за падением Фритауна. Пока мы в тот вечер лакомились с камаджорами курятиной и рисом, в Сьерра-Леоне начали появляться передовые отряды британских Объединенных сил быстрого реагирования. В состав их входил 1-й батальон воздушно-десантного полка и 42-я команда морской пехоты. Первоначальная задача состояла в том, чтобы обеспечить безопасность аэропорта и эвакуировать иностранных граждан до того, как повстанцы достигнут Фритауна. Вторая — укрепить решимость ООН, предоставив ей небольшой отряд превосходно обученных профессиональных солдат, не боящихся противостоять силам ОРФ.
В какой-то момент повстанцы приблизились к Фритауну настолько, что в городе поднялась паника. Поскольку силы ООН разоружили большую часть таких проправительственных ополчений, как СГО, сдерживать повстанцев оказалось некому, и те наступали, почти не встречая сопротивления.
С тех пор как мы в последний раз выходили на связь с внешним миром, прошло два дня, и нашим родственникам сообщили, что мы пропали без вести. Анна оставалась спокойной и собранной, однако не питала никаких иллюзий относительно опасностей, которых мы, собственно говоря, уже избежали, и рискованности нашего нынешнего положения.
От Мили-91 нас все еще отделяли двадцать километров пути. Мы надеялись, что город этот по-прежнему занят гвинейцами из сил ООН. С ногами у нас было плоховато, особенно у Дэйва. Во время броска, совершенного нами днем раньше, он стер подошвы ног. Чтобы одолеть оставшееся расстояние, потребовался бы по меньшей мере еще один день, поэтому мы отправили вперед деревенского гонца, снабдив его моим удостоверением и письмом с просьбой, чтобы за нами прислали патруль ООН.
Ожидая его возвращения, мы ели, пили и пытались придумать какое-нибудь питание для спутникового телефона. Мы выпросили у местных жителей столько батареек от фонариков, сколько смогли. Пол последовательно соединил их и подключил к телефону. Чтобы напитать телефон, батареек не хватило, но у нас имелся — в лице Пола — настоящий специалист по подобным делам. (Его специальностью была зарядка батарей подводных лодок с использованием ядерных реакторов, но в теории это, должно быть, то же самое.) Пол предложил оставить батарейки на час подключенными к телефону для «непрерывной подзарядки».
Дождавшись окончания этого срока, мы предприняли новую попытку. Я нажал на кнопку. Лампочки зажглись, засветился дисплей. «Добро пожаловать в „Inmarsat“… Пожалуйста, введите ваш PIN-код…» Я торопливо набрал код. «Поиск спутника… Соединение со спутником… Пожалуйста, наберите номер…» Я начал набирать номер. «Батарея разряжена… Батарея пуста». После этого телефон отключился.
— Черт.
Однако Пол оптимизма не утратил:
— Попробуем еще раз, но только дадим ему больше времени.
Прежде чем мы успели предпринять новую попытку, вернулся, и с хорошими новостями, гонец. Гвинейцы все еще удерживали Милю-91 и обещали прислать патруль, который доставит нас на их позиции. Мы вознаградили жителей деревни оставшимися у нас долларами, а я отдал Ибрагиму мой складной нож. Со временем появился патруль гвинейцев, мы запрыгнули в один из их пикапов и понеслись к Миле-91.
Пока нас мотало в кузове, я, на моем корявом французском, спросил у командира патруля, что происходит в их районе. Ответ его был мне понятен: у них имелись «небольшие собственные проблемы с повстанцами».
Миля-91 оказался в изоляции, поскольку все вокруг этого городка было захвачено силами ОРФ. Вновь мобилизуемые солдаты армии Сьерра-Леоне толпами стекались сюда вместе с членами разного рода ополчений, в том числе и пользующимися дурной славой «Парнями с Запада». Существовала опасность того, что эти ополчения, увидев, что ОРФ берет верх, переметнутся на его сторону. Словно для того, чтобы еще пуще осложнить ситуацию, в этой зоне начали искать прибежища тысячи гражданских лиц, некоторые из них были шпионами ОРФ. Командир пояснил, что на этом участке дороги нередки засады. Я спросил, каковы приемы борьбы с ними.
— Rouler plus vite. (Прибавляем скорости.)
Мы миновали несколько групп вооруженных ополченцев. Возможно, они были проправительственными, возможно, подействовал избранный гвинейским командиром метод борьбы с засадами, во всяком случае, до Мили-91 мы добрались без задержек.
Позиция гвинейцев в Миле-91 особой уверенности не внушала. У них имелась пара пулеметов, направленных на дорогу, по которой ожидалось приближение повстанцев, но не более того. Ни окопов, ни наблюдательных постов, ни резервных планов. На каждого из солдат приходилось всего по двадцать патронов. Командир роты объяснил, что если им дать патронов больше, они продадут их на черном рынке повстанцам.
Теперь нам удалось придумать для спутникового телефона источник питания — мы частично зарядили его от автомобильного аккумулятора. Батарейный дисплей показывал, что для разговора у меня есть минута и двадцать секунд. Я позвонил в штаб-квартиру ООН во Фритауне. Никто не ответил. Я прождал тридцать секунд. Теперь у меня оставалось пятьдесят.
Настроение наше упало. Мы решили (ошибочно), что повстанцы захватили Фритаун. «Кому звонить теперь?» Последнее, что я проделал перед тем, как покинуть лагерь в Макени, — стер память спутникового телефона. Если вы считаете, что существует опасность попасть в плен, то «обеззараживаете» свое снаряжение. То есть убеждаетесь в том, что при вас нет размеченных карт, записных книжек с адресами, любовных писем и фотографий. Если вас схватят с чем-нибудь таким, оно будет при допросе использовано против вас. По дурости я сохранил в телефоне один лишь фритаунский номер полковника Джима. Заряда в батарейке осталось на сорок секунд. «Кому доверить передачу сообщения? Кто быстро ответит на звонок? Поторопись! Думай!»
Я позвонил Анне, и она ответила сразу.
— Привет. Мы в безопасности.
Времени, чтобы сказать ей действительно то, что мне хотелось сказать, не было. Я объяснил, где мы, что нам требуется, и доверил ей передачу необходимой информации.
Энди и Дэйв позаимствовали у гвинейцев рацию и сумели переговорить со штаб-квартирой ООН во Фритауне. Та перебралась из обычного своего здания в отель «Мама Йоко» — комплекс сооружений на западной оконечности полуострова. Оборонять его было значительно легче, чем здание в центре города. Полковник Джим тоже переместился туда — он сказал, что за нами уже вылетел военный вертолет, который будет у нас через пятнадцать минут.
На наше счастье, ближайшая взлетная полоса находилась недалеко от нас, выяснилось, впрочем, что прежний наш, оборвавшийся, звонок из Мбенти все-таки оказался частично успешным. Мы тогда этого не знали, однако телефон все же успел на краткое время соединиться со спутником, а электронное оборудование Соединенного Королевства смогло усилить его сигнал и определить наше местоположение. Вследствие этого был поставлен на боевое дежурство английский вертолет.
Ожидая его, мы воспользовались ГСП Энди, чтобы уточнить наши координаты и указать вертолету направление подхода. И наконец, я провел самые лихорадочные в моей жизни четверть часа, дожидаясь его появления, улещивая и подкупая сигаретами охочих до стрельбы солдат, уговаривая их не открывать по вертолету огонь. Местные ополченцы привыкли к выкрашенным белой краской вертолетам ООН, британский же был зеленым, и они могли принять его за вражеский.
Вертолет появился точно в срок.
— Как ты думаешь, возьмут меня в летные курсанты? — лишь наполовину в шутку спросил Дэйв.
Потоки воздуха от мощных винтов «чинука» создали подобие мусорной бури, в которой заплясали и каски нескольких гвинейских солдат, не позаботившихся застегнуть ремни под подбородком. Некоторые из местных ополченцев выглядели так, словно они присутствуют при приземлении НЛО.
Через час мы совершили посадку в международном аэропорту под Фритауном и с удовольствием увидели там новоприбывших британских солдат.