Последствия
Прежде чем мы смогли отдохнуть или хотя бы помыться, нам пришлось пройти через «опрос по горячим следам». Кто состоит у повстанцев в лидерах? Где эти люди живут? Каковы их намерения? Где они держат заложников? Есть ли у них зенитное оружие?
Вопросы сыпались один за другим, однако мы испытывали огромное удовлетворение от того, что не являемся больше невооруженными наблюдателями. Конечно, мы не участвовали в активных боевых действиях против ОРФ, однако сведения о противнике, которыми я располагал, могли оказаться оружием столь же убийственным, сколь и боевое. Прожив четыре месяца рядом с повстанцами ОРФ, я узнал их досконально. Чувствовал ли я себя виноватым, рассказывая о них всякие гадости? Решительно нет. Я много работал, стараясь помочь людям из ОРФ разорвать круг насилия, в котором они, судя по всему, завязли. Но они не пожелали воспользоваться щедрыми предложениями, которые могли привести к установлению мира. ОРФ использовал во зло мое доверие, хладнокровно убил моих коллег по ООН, и потому я не испытывал угрызений совести, принимая теперь сторону их противника.
По окончании опроса я промыл забитые грязью порезы на руках и ногах и отправился прогуляться по аэропорту. Первым из появившихся в Сьерра-Леоне подразделений был 1-й батальон воздушно-десантного полка. За два года, проведенных мной в работе с десантниками, я познакомился со многими из их офицерского состава и теперь, сталкиваясь со старыми друзьями, испытывал чувство нереальности происходящего. Приятно было ощущать себя частью организации, способной привнести некоторый порядок в хаос, воцарившийся в Сьерра-Леоне.
Мы выклянчили у десантников часть их рациона, а поев, попробовали отдохнуть. Я был еще слишком возбужден и потому провел большую часть ночи, наблюдая за появлением новых британских частей или смотря по телевизору, установленному в VIP-зоне аэропорта, передачи Си-эн-эн. Пол, Энди, Дэйв и я просидели всю ночь в салоне аэропорта, мирно болтая. Мы все сошлись на том, что нам сильно не хватает вещей, отобранных у нас бандитами. Пол печалился о своем зонте, я — о моем желтом фрисби, о записной книжке и о музыкальных записях, которые собрали для меня друзья. Мы представили, как в эту самую минуту повстанцы, напялившие форму коммандос, валяются на наших койках, слушая записи из моей пестрой музыкальной коллекции.
Поутру я заглянул в полевой госпиталь, где мне перевязали израненные ступни, потом погрузился с несколькими воздушными десантниками в «чинук» ради короткого перелета вдоль залива в собственно Фритаун. Штаб десантников был развернут в отеле «Мама Йоко», там же, где и штаб-квартира ООН, и мне не терпелось отыскать полковника Джима и поблагодарить его за неустанную заботу о нас. Пока происходила эвакуация персонала ООН, Джим и еще один англичанин по имени Майк установили в домишке, стоявшем у плавательного бассейна отеля, оборудование связи и вели круглосуточное дежурство, ожидая сигнала от нас.
В конце концов я отыскал в тихом углу отеля новый кабинет Джима. Он был одновременно и моим начальником, и коллегой, и другом, так что я не вполне понимал, следует ли мне отдать ему честь, пожать руку или обнять его. В итоге я проделал всего понемножку (к несчастью для Джима, поскольку я уже неделю не менял одежду).
Кабинет Джима располагался в номере с ванной и душем. Джим одолжил мне полотенце и бритву, и я тут же воспользовался большей частью представившихся мне возможностей. Я только не знал, что Джим проводит в соседней комнате совещание, и потому несколько удивился, выйдя в чем мать родила из-под душа и увидев перед собой иранского дипломата, занимавшего в ООН высокий пост, и двух переговорщиков из британской полиции, присланных сюда для освобождения заложников. Впрочем, они удивились куда сильнее, чем я.
Мне не терпелось узнать, что случилось с моими коллегами по силам ООН, и я спросил об этом у Джима. Он сказал, что ОРФ все еще удерживает в заложниках пятьсот человек из персонала ООН. Конечно, я ощущал облегчение от того, что нам удалось бежать, однако особо праздничных чувств не испытывал, поскольку в руках ОРФ еще оставалось множество заложников.
Теперь главная задача состояла в том, чтобы остановить наступление ОРФ на столицу. Я присоединился к патрулю десантников, и мы поехали в центр города, посмотреть, что там творится. Фритаун был до жути тих. Гражданских лиц на улицах не осталось. Кипучие обычно рынки опустели, магазины стояли заколоченными во избежание грабежа. Судя по всему, мысль о том, что́ может их ожидать, внушала местным жителям ужас. Еще живы были воспоминания о хаосе и резне, которые царили в городе, когда повстанцы в последний раз, в январе 1999 года, заняли его.
Единственными местными на улицах были отряды вновь мобилизованных солдат и камаджоров. Вопросов о том, где они взяли оружие, никто им не задавал. Предполагалось, что Фритаун является контролируемой силами ООН демилитаризованной зоной, однако оружие составляло, по-видимому, неотъемлемую часть местной инфраструктуры.
Только что появившиеся здесь британские солдаты с большим трудом отличали повстанцев от дружественных ополченцев, поскольку ни те, ни другие официальной формы или знаков отличия не носили. Я, проживший в стране несколько месяцев, был человеком более умудренным, поэтому меня попросили проинструктировать британцев, поделиться с ними опытом.
Я описывал им внешние отличия различных фракций, одни из них бросались в глаза, другие не очень. К примеру:
Оружие. Бойцы ОРФ предпочитают АК-47; проправительственные ополченцы склонны использовать британские автоматы.
Прически. У бойцов ОРФ ныне в моде стрижка ежиком; камаджоры предпочитают неровную стрижку «бушмен».
Одежда. Бойцы ОРФ во Фритауне одеваются так, словно хотят выступать в какой-нибудь американской рэп-группе; камаджоры предпочитают, опять-таки, облик «бушмена».
Степень опьянения. Камаджоры, как правило, обкурены, что делает их выговор невнятным; бойцы ОРФ, как правило, обкурены и вдобавок пьяны, что делает их еще и агрессивными. И глаза их от этого постоянно налиты кровью.
Осанка. Бойцы ОРФ расхаживают с таким видом, будто все вокруг принадлежит им; камаджоры бродят с видом отчасти ошалелым.
Если люди вели себя по-настоящему агрессивно — и при этом носили форму, — они, скорее всего, принадлежали к числу нигерийских миротворцев. Кое-кого из нигерийцев, четыре-пять лет занимавшихся в Сьерра-Леоне «миротворчеством», появление британских профессионалов озлобило, и они изливали свою злость на каждого подвернувшегося им британского военнослужащего. За рамки криков и угрожающих поз все это никогда не выходило, однако требовало определенных деликатных переговоров с напоминаниями о том, что все мы выступаем на одной стороне.
Я также рассказал новичкам о местных мальчишках, которые будут околачиваться возле их позиций. Хотя некоторые из этих детей могли оказаться шпионами ОРФ, если вести себя с ними по-доброму, они превращались в великолепную систему раннего оповещения, поскольку им отлично известно, кто есть кто. Если они и передавали ОРФ какие-то сведения о нас, мы по этому поводу особо не волновались — для всякого здесь было совершенно очевидно, кто такие вооруженные белые солдаты. Так или иначе, разогнать эту ребятню, не устраивая на них облав, не избивая их палками (традиционный местный метод управления толпой) и не открывая по ним стрельбу, было невозможно. Так что лучше привлекать их на свою сторону.
Воздушные десантники установили блокпост на главной дороге, шедшей параллельно пляжу. Покончив с инструктажем, я попросил их постоять в дозоре, пока я буду плавать в океане. И, несмотря на то что в мою сторону было нацелено оружие, такое плавание оказалось превосходным отдыхом.
Взяв под охрану аэропорт, 1-й батальон установил оцепление вокруг штаб-квартиры ООН и приступил к эвакуации всех иностранцев (то есть не сьерралеонцев), желавших покинуть страну. Британская операция по эвакуации некомбатантов была завершена за двое суток. Сразу после этого в Соединенном Королевстве началось давление на британские вооруженные силы — их понукали побыстрее покинуть Сьерра-Леоне, дабы избежать «затягивания миссии» и вовлечения в чужую гражданскую войну в качестве одной из враждующих сторон. Однако вооруженные силы Соединенного Королевства не могли оставить МООСЛ, пока та не вернет себе хоть какой-то контроль над ситуацией. Своевременное появление британского контингента, пусть и немногочисленного, оказалось достаточным для того, чтобы внушить и ООН, и народу Сьерра-Леоне уверенность в том, что захватить Фритаун ОРФ не удастся. Дело было не только в воздушных десантниках, охранявших «жизненно важные участки» (аэропорт, морской порт и сам Фритаун), все знали, что тысяча коммандос способны за пару дней достичь Сьерра-Леоне. А если бы не хватило и их, оставались еще истребители вертикального взлета «харриер», производившие регулярные облеты страны, поднимаясь с одного из двух маячивших на горизонте британских авианосцев — корабля ее величества «Прославленный». Эти истребители, облетавшие укрепления ОРФ и скопления войск, показывали, с чем придется иметь дело повстанцам, если те нападут на британских солдат или поддерживаемые ими силы ООН.