На следующий день я купил две упаковки резинотехнического изделия номер два, положил их в карман брюк и... нечаянно уронил на пол в её присутствии.
Нисколько не смущаясь, поднял и медленно, чтобы супруга имела возможность рассмотреть интересный предмет, положил обратно в карман.
Глаза у моей леди начали расти в размере и застыли в полностью расхлопнутом состоянии. Лиза начала ртом ловить воздух, словно выброшенная на берег рыба, жестикулировать, словно человек, увидевший живого мертвеца.
Похоже, наживка сработала. Ждём-с.
– Может, объяснишь мне, что за предмет ты сейчас поднял с пола?
– Вот это?
Я достал и протянул на ладони упаковку, – это кондом, презерватив. Нужная, между прочим, просто необходимая в хозяйстве вещь. Знаешь сколько аварийных функций можно выполнить при его наличии в случае непредвиденных обстоятельств?
– В том и дело, что знаю. И функцию и метод использования, даже ощущения…
– Девчонки рассказывали, — поправляется она. — Но ведь мы с тобой никогда... зачем они тебе?
– Просто ты в походы никогда не ходила. Обычно я использую кондом как контейнер, чтобы спички, сигареты случайно не вымокли. Потом, как напальчник, если поранился. Вместо жгута, опять же. Можно быстро прокладку временную сделать… для крана, насоса или карбюратора. Много чего ещё. А что тебя так удивило?
– Он и удивил. Мне казалось, это надевают… короче, если ребёнка не хотят… или заболеть боятся.
– А, это! Хочешь попробовать?
– Вовсе, нет! Похоже, ты очень хочешь. Кто она?
– Ты о ком, родная?
– Всё равно узнаю.
– Ревнуешь что ли?
– И не думаю.
– Странно. Последнее время тебя не интересует моя личная жизнь.
– Много чести. Мне и сейчас фиолетово. Дурой не хочется выглядеть, только и всего.
– Можешь успокоиться. Люблю лишь тебя одну. Кому мужчина добычу приносит, того и любит. Всё в этом доме исключительно для тебя милая. Ты – моя единственная женщина в этом мире. Обмену и возврату не подлежишь. Буду использовать, пока сама меня не бросишь. Или не состаришься.
– Не дождешься. Кстати, нас в гости зовут. Пойдёшь?
– Что-то случилось? Ты ведь давно уже никуда меня с собой не приглашаешь.
– Просто хочется… с мужем побыть… соскучилась.
– Так давай лучше никуда не пойдём. Ужин при свечах, романтическое свидание. Красное вино из больших бокалов, нежный поцелуй с многозначительным продолжением...
– С тобой же, Антон, со скуки помрёшь. Ты даже петь не умеешь, а там компания, там весело. Натанцуемся, выпьем, салатиков поедим, с людьми пообщаемся. Ты ещё не нацеловался за столько лет? Ну, чисто дитя малое.
– Ладно, подумаю. А Саша тоже там будет?
– Какой Саша?
– Как же, тот самый… блондин с длинными волосами, который с гитарой. Ну, помнишь, ты с ним на кухне целовалась?
– Вспомнил. И ничего не целовалась. Просто понюхала, чем его волосы пахнут.
– И как, понравилось? Уверен – никотином они воняли, жеребячьим потом… и винным перегаром.
– Не твоё собачье дело. За собой следи.
– Понятно, не моё… непонятно, почему собачье. Так он там будет?
– Конечно, будет. Он же душа компании, поёт и играет. Ты чего, ревнуешь? Глупости, какие.
– Вот это тебе нравится в его исполнении, – ты трогаешь себя, ты стонешь и плачешь, как будто и быть не может иначе, как будто душа расплавляется телом. Ты делаешь это смело...” Я запомнил этот гениальный эротический шлягер. Ведь это он для тебя исполнял. А заразиться боялся, презервативов прикупил.
Не нервничай, они у него из кармана выпали… совершенно случайно. Я именно из-за этого и ушёл тогда с вечеринки. Переживал, глупый винторогий олень. Это ведь теперь не считается, правда? Подумаешь, делов-то: туда, сюда, обратно... один раз – не считается.
– Опять хамишь!
– Чего так разволновалась? Раскраснелась, взъерошилась… дело-то житейское. У нас ведь с тобой свободные отношения, правда? Ты иди, иди… мне в гости не очень хочется. Погулять с удовольствием схожу, подышать свежестью леса, с тобой наедине побыть, поговорить по душам… о том, о сём. Помнишь, как мы познакомились! Ты была такая… да, была, однако.
– Мне тоже что-то в гости расхотелось. Может, правда, посидим вдвоём, вина попьём. Или шампанского. Помнишь, как тогда...
– Напомни-ка… у меня что-то память отшибло. Давно с тобой не сиживал.
– Как это давно… года не прошло... всего год и не сидели. Ты тогда из командировки приехал, ожерелье ещё привёз… из коричневого жемчуга. Шарф кашемировый. А ещё духи. Клима кажется. Вкусные. Мы тогда до утра наговориться не могли. Неужели это была я?
– Сама удивляешься? Конечно ты, девочка. Представляешь, Лиза, год назад, всего год, мы были безумно влюблены… по уши... а что это значит? Только то, что до мозга любовь наша не доходила: сердце, грудь, нос, уши… и всё. Как до мозга дошла, начали думать, сопоставлять, сомневаться.
Оказалось, что любовь наша и не любовь вовсе – а так, иллюзия, глюки, что мы совсем не идеальны, попросту обычные люди… как миллионы прочих. Мираж растаял, осталось ощущение, что тебя надули, как последнего простака. Подсунули фантик вместо сладкой конфетки.
А ощущения той эйфории, счастья неземного, в памяти прочно засели, требуют повторения. Любовь ведь тоже наркотик. Это не преувеличение, так оно и есть на самом деле. Симфонию жизни исполняют гормоны, тот ещё опиум. Организм привыкает получать дозу допинга в виде космических эмоций и ярких оргазмов. Не дают – начинается ломка.
– Не выдумывай. Хочешь сказать, что мы сами себе не хозяева?
– Почему же! Люди взрослеют, набираются опыта, учатся справляться с любыми ситуациями, перестают жить иллюзиями. Жизнь слишком коротка, чтобы только и делать, что преодолевать одиночество, живя вдвоём.
Одиночеством нужно наслаждаться. Одному, в полной тишине. Только не очень долго. Если слишком увлекаешься, пропадает сладость блаженства. Оно превращается в несчастье, выдержать которое становится невыносимой пыткой. Когда начинаешь тосковать в браке, значит, любовь безвозвратно ушла, не выдержала испытания временем.