— Ты не думай, я не душегуб бессмысленный, — бубнил полусонный Иван, расстилая попону. — Всё живое люблю: и зверя, и птицу, и рыбу, и зелень всякую. И не только в тарелке. Ты мне тоже нравишься, чудо невиданное. Но что я могу поде... а-аххх, — зевнул юноша и тут же, не раскрывая глаз, негромко засопел.
* * *
Солнце уже клонилось к закату, когда из сумки послышалась осторожная возня. Чуть погодя через стянутую верёвкой горловину попыталось протиснуться что-то толстенькое и белокожее. Ловко ухватившись ручонкой за конец шнурка, существо распустило узел и выбралось из котомки. Лежащий на боку конь чуть приподнял голову, повёл глазами в его сторону, но не издал ни звука. Существо тем временем неуклюже соскользнуло на землю и засеменило на коротеньких ножках к обочине, широко зевая на ходу. Преодолев травяную полосу, оно остановилось, как вкопанное: дальше начинался обрыв с широким уступом внизу. Существо внимательно осмотрело каменистое дно уступа, бросило затравленный взгляд в сторону леса и затопало по зелёной обочине, раздражённо пыхтя.
Сон сморил его буквально через десяток саженей. Неверными шагами оно приблизилось к обрыву и ещё раз поглядело вниз. Да, вроде бы здесь склон не такой отвесный, можно попытаться спуститься. Существо присело на самый край и свесило ножки, стараясь нащупать хотя бы маленький выступ. Движения его становились всё более вялыми, веки тяжелели; так и не найдя внизу опору, оно сладко зевнуло и уснуло на месте. Голова его всё клонилась и клонилась вперёд...
* * *
Иван проснулся от хрустящего звука — будто треснул нагретый солнцем камень. Спросонья он схватился за сумку и тут же вскочил на ноги, громко выругавшись. Над краем дороги плыло лёгкое пылевое облачко; поглядев вниз, Иван ещё раз помянул нечистого и полез в котомку за мотком бечёвки.
На дне уступа было сыро и неприятно, поросшие мхом булыжники то и дело норовили выскользнуть из-под ног. Иглу среди белых, похожих на гипс обломков юноша заметил не сразу — она лежала чуть в сторонке, припорошенная светлой пылью. Он тщательно протёр её, снял шапку и аккуратно закрепил иголку с внутренней стороны, затем поплевал на ладони, вытер руки о штаны и полез вверх, упираясь ногами в каменную стену.
Выбравшись из оврага, Иван с тревогой поглядел на солнце, которое явно собиралась вскорости добраться до горизонта. Не тратя времени попусту, он вскочил на коня и поскакал вверх по дороге.
* * *
Узкая тропа на склоне соседней горы была полностью скрыта разлапистым ельником. Выбрав место поудобнее, юноша спешился, забрался в густое сплетение ветвей и проглотил черничину, которую подарил ему при расставании сокол. Волшебная ягода подействовала сразу, и Иван не смог сдержать восторженного восклицания — с окружающего мира словно смахнули пыль. Казалось, он мог бы сейчас пересчитать хвоинки на верхушке сосны, под которой недавно отдыхал. Полюбовавшись непривычным зрелищем, он перевёл дух и стал наблюдать за дорогой.
Как оказалось, сделал он это как нельзя вовремя: из-за дальнего поворота, прямо из глубины леса уже выезжала ватага охранников в зелёных одеждах, у каждого за спину был заброшен непривычно большой лук. Один из них, похожий на попа, в чёрном балахоне и с лысиной, держал руку на отлёте, в пальцах была зажата нить с привязанной рогулькой. Когда отряд проезжал мимо места, где разбилось существо, нить повело в сторону, и чёрный осадил лошадь. Подскакав к краю обрыва, он смерил взглядом глубину и с досадой плюнул вниз. Старший дал команду, воины спешились и начали поочерёдно спускаться по каменной стене.
Вскоре все, кроме чёрного, оставшегося наверху с лошадьми, уже ползали по обомшелым глыбам, внимательно вглядываясь в щели между камнями. Лишь один из отряда, щуплый паренёк, у которого вместо лука за спиной болталась лютня, не принимал участия в поисках, а что-то сосредоточенно корябал на куске пергамента и еле заметно улыбался.
Через некоторое время охранники, очевидно, сообразили, что игла утеряна безвозвратно. Старший отряда, широкоплечий мужчина с умным ироничным лицом, вдруг просиял и громко заговорил на непонятном Ивану языке. Повеселевшие воины тут же начали подбирать с земли белые осколки и бросать их в подставленную вожаком шляпу. Старший добыл из кармана маленький пузырёк, смочил жидкостью из него пару кусочков и начал прикладывать их краями друг к другу.