— Познакомься, это моя мама, — счастливо промурлыкал дракончик. Голова матери вежливо качнулась и мелодичным голосом сообщила юноше, что вся её прежняя жизнь прошла в ожидании встречи с таким совершенным, затмевающим Луну и Солнце существом, каковым, безусловно, является стоящий у стены отрок.
— Мам, это Ваня, он хороший, он мой друг! — продолжал Горбунок. — У них рис не растёт, так он мне разрешал свою пшеницу кушать! Он и тебе даст попробовать!
Драконица непроизвольно сморщила нос, но тут же смутилась и занялась Ивановыми оковами. Быстро пришедшая в себя Царь-девица опустила зонтик и теперь храбро выглядывала из-за колонны, переводя заинтересованный взгляд с драконов на Ивана и обратно, — явно просчитывала обстановку.
Конёк-Горбунок заметил это, повернулся к Ивану, подмигнул ему и расплылся в широкой улыбке, обнажив четыре небольших, но острых клыка.
— Вань, а царь-то теперь — ты-ы... — хитро улыбаясь, протянул он.
Царь-девица тут же уставилась на юношу во все глаза и кокетливо заморгала.
P.S. "Дракон обладает способностью принимать различные облики, которые, однако, для нас непостижимы. Обычно его представляют с головой лошади, хвостом змеи, большими крыльями по бокам и четырьмя лапами, каждая с четырьмя когтями. Говорят также о его девяти подобиях: рога его подобны оленьим, голова — голове верблюда, глаза — глазам демона, шея — шее змеи, брюхо — брюху моллюска, чешуя — чешуе рыбы, когти — когтям орла, лапы — лапам тигра и уши — ушам быка. У некоторых экземпляров нет ушей, и они слушают рогами".
(C) Хорхе Луис Борхес, "Бестиарий"
Кто к нам жениться придёт
На развилке сьёр Гунвальд остановил коня и запустил руку под кирасу. Кое-как отчищенный металл дядиных доспехов больно царапал кожу. Кляня в мыслях скупердяя-отца, не захотевшего разориться на модную кольчугу от карлы из Лагерфельда, юноша добыл из-за пазухи новенький вокабулярий языка мусковитов и раскрыл его посередине. Толмаческую книжицу он честно выменял у молодого монаха-переписчика на сочинение греховодника Апулея; о том, что произойдёт, когда отец заметит пропажу, он мудро старался пока не думать.
Солнце в небе уже перевалило через полуденную вершину, когда надпись была наконец переведена. Любой уважающий себя рыцарь давным-давно плюнул бы на сие никчемушное занятие — но не Гунвальд. Несмотря на юные годы, он обладал таким ослиным упрямством, что с лёгкостью мог вызвать мигрень и глубокую тоску даже у бродячего проповедника (правда, следует отметить, что читать и писать он тоже выучился благодаря этому исключительному качеству).
Достав карту, заложенную для сохранности между страниц вокабулярия, сьёр Гунвальд отыскал на ней указующий камень и принялся изучать условные значки, которые перегородили дороги после развилки. Выходило странно: там, где росский валун обещал ему "женату быть", европейская карта сулила скорую погибель. Рыцарь было призадумался над сей загадкой, но тут мимо на всех парах пронеслась большая облупленная печь, пыхтя дымом из всех щелей. Юноша машинально, привычным жестом протянул вперёд руку с поднятым вверх большим пальцем, однако молодой возница не остановился, а лишь гордо кивнул головой, указал на своё средство передвижения и тоже потряс перед собой кулаком с оттопыренным в небо большим пальцем, оставив рыцаря в недоумении.
"Какая-то неправильная страна. И люди здесь живут неправильные", — решил про себя сьёр Гунвальд, водворил книгу с картой на прежнее место и двинулся по погибельному пути навстречу женитьбе.
Дорога, поначалу ровная и удобная для езды, через пару миль принялась вилять, а затем углубилась в лес и превратилась в еле заметную тропку — настолько узкую и раскисшую, что рыцарь вынужден был спешиться и теперь брёл по щиколотку в грязи. Таща за собой коня преклонных лет, также взятого взаймы у дяди, сьёр Гунвальд на все корки честил про себя продавца карты из трактира "Гименей". Косоглазый мужичок, похожий на коновала мелкого пошиба, обещал ему лёгкую добычу — опутанную сонными чарами принцессу, которая в благодарность за небрежный поцелуй отдаст везунчику все свои владения, фамильный замок и себя впридачу. Владения, обведенные на карте красивой зелёной линией, оказались редким и сырым ельником; то здесь, то там вдоль дороги виднелись голубые проплешины больших луж и маленьких прудов. Дотащившись до более-менее ровного пня, рыцарь с облегчением плюхнулся на него, раздавив железным задом выводок мухоморов, и опять полез за заветной книжицей с целью выяснить, где искать фамильное гнездо повелительницы варваров. Судя по загогулинам на карте, идти следовало ещё около мили, а затем свернуть в чащу и...