* * *
Покладистая дядькина коняга уже четвёртый раз выволакивала неосторожного рыцаря из топи за ремешок, предусмотрительно привязанный к седлу, и на этот раз совсем выбилась из сил. До сих пор попытки были успешными, но сейчас молодой человек застрял более чем основательно — на поверхности виднелась лишь половина его головы. "Стану здешним правителем — прикажу высушить всё это к дьяволу", — не совсем ко времени решил сьёр Гунвальд, выплёвывая струйку грязной воды в пролетающую стрекозу. Тут юноша ощутил могучий толчок снизу; не успев даже толком удивиться, он рванулся и от второго толчка вылетел на обрывистый берег, как подцепленный за губу карась. Когда рыцарь отплевался и повернул голову, то обнаружил, что из воды на него с умилением смотрит круглое девичье лицо. На румяных щеках с конопушками поблёскивали мелкие капли, в волосы была аккуратно вплетена кувшинка.
"Но это же всё неправильно! Русалки — хитрые и коварные существа, они не спасают людей, а губят их!" — растерялся сьёр Гунвальд. Наверное, вид у него был совсем глупый, потому что коварное существо звонко хихикнуло, покраснело, метко запустило в него цветком и исчезло под водой. Юноша на всякий случай насупился и начал с усилием подниматься по склону. Что-то увесистое стукнуло его между лопаток, но рыцарь удержался на ногах, а затем даже смог вытащить из ножен кинжал и обернуться. Помахивая ему вслед листом кувшинки, с уже знакомым умилением на доблестного сьёра глядел седой круглолицый дедок с румяными не по возрасту щеками. Из-за его плеча с любопытством и опаской выглядывала та самая девица, от которой рыцарь только что получил кувшинкой по лбу. Гунвальд перевёл глаза вниз и сглотнул слюну: прямо у него под ногами разевал рот жирный лещ.
* * *
Одежда уже почти высохла, хотя сапоги ещё почвакивали при ходьбе. Рыцарь в последний раз сверился с картой — да, вот он, холм в виде подковы, вот длинный пруд непристойной формы с двумя закруглёнными заливами. А это что? Это замок?!
Перед сьёром Гунвальдом стоял большущий приземистый дом из брёвен, пёстрый от многочисленных влажных пятен и островков мха. Вокруг царила неестественная тишь: птицы будто вымерли, лесные шорохи, всего минуту назад шнырявшие по всем этажам леса, пугливо ускользнули за невидимую границу; даже ветер, казалось, улёгся где-то под оцепенелым кустом и забылся во сне. Стражников у ворот не было, как и самих ворот; вместо этого в загородке для свиней в обнимку с названными животными мирно спали два парня в перемазанных рубахах. Кляня хитрого торговца картами, росское варварство и собственную твердолобость, рыцарь храбро шагнул прямо в полутёмную прихожую — и почти сразу же вынужден был брезгливо зажать нос, дабы не обонять мощный застойный дух, которым пропитался весь замок. С платком сомнительной чистоты у лица молодой человек поднялся наверх и, чуть поколебавшись, ступил на порог спальни. На кровати с множеством мягких подстилок, разметавшись в неге и томлении, лежала молодая полнотелая девушка, чем-то напоминающая давешнюю русалку — то ли широким улыбчивым ртом, то ли непонятным оттенком кожи.
Педантичный сьёр в последний раз вытащил инструкцию и сверился с ней. Да, всё верно, вот, в конце, написано: второй этаж, целовать один раз. Строго вытаращив глаза, он нагнулся и с деревянным выражением на лице чмокнул варварскую принцессу в губы. Тело под одеялом выгнулось, словно в судороге, а затем — рыцарь не успел даже глазом моргнуть — быстро съежилось до кукольных размеров, попутно меняя и облик, и цвет. Гунвальд в панике отпрыгнул назад, но под ноги ему попался массивный резной сундук, и он со всего маху припечатался задом к его крышке.
На пуховой подушке томно потягивалась, поблёскивая большими прозрачными глазами, лягушка в льняной рубашонке с кружавчиками. Со всех сторон зазвучало, набирая силу, заспанное кваканье. В очах у впечатлительного юноши помутилось, и он потерял сознание.