— Ничего, тебе бодрствовать полезно, — огрызнулся ворон, раздражённо отряхиваясь. — Авось от скуки чего полезное изобретёшь.
— Это кто спит?! — тут же обиделся тролль. — Мне некогда спать, ты же знаешь, какое важное поручение нам, Древней Расе, дал Совет Мудрых!
— Знаю, знаю, — успокоил его ворон. — Мудрые — это, конечно, да... Ну и как оно, надумал что-нибудь?
— А то! Осталось кое-какие мелкие детали продумать — и можно претворять в жизнь. Мой новый план действий — поистине совершенство, ни одного слабого места! Очень скоро зло будет истреблено, и в мире сразу воцарится гармония.
Ворон раскрыл было клюв, но удержался и промолчал.
— Как тебе известно, на этот раз к проблеме с вооружением Избранного подошли со всей серьёзностью. Каждый член Совета укрепил лезвие меча своим боевым заклинанием, и теперь ничто в мире не может противостоять его ударам, — повествовал тролль так гордо, словно сам приложил к этому руку.
— Кстати, я к тебе по делу. Коли он такой несокрушимый, этот меч — может, одолжишь его на пару дней одному моему знакомому, Никишке-стражнику? — вкрадчиво поинтересовался ворон. — Говорят, сегодня Горыныч над Киевом высоко в небе висел, аккурат над княжескими палатами — мало ли к чему примерялся. Или к кому. Вон, князева племянница из себя девка видна, этому сластёне по вкусу пришлась бы. А так стражник мечом сможет отмахаться. Потом, конечно, вернёт, я за него ручаюсь — Никишка на редкость честный парень...
— Ну как это я могу доверить абсолютное оружие личности, чьи моральные качества наверняка не идеальны? — тролль покачал головой и с укором посмотрел на птицу. Ворон помрачнел. — Вообще-то сначала надо разработать теоретические основы этики Избранного, затем вынести их на суд коллег и получить одобрение от каждого, потом произвести набор кандидатов в Избранные на конкурсной основе... Чего ты на меня так уставился?
— Ничего, ничего, продолжай. — Птичий глаз насмешливо прищурился.
— Потом... слушай, смотри куда-нибудь в другую сторону!.. потом устроить проверку моральной и физической готовности, и только после этого можно будет передать меч тому, кто получит максимально возможное число баллов во всех испытаниях.
— А если не получит?
— Других наберём. Что у нас, героев мало? Ах да, чуть не забыл, — спохватился тролль, — для закрепления духовной непоколебимости Избранному предварительно придётся употребить эликсир из чешуи золотого виверна и глаз катоблепаса.
— Вообще-то катоблепасы уже давным-давно вымерли, — как бы невзначай заметил повеселевший ворон.
— Не может быть!!! Вот сволочи... — искренне опечалился тролль. — У меня ведь на этом эликсире весь план держался. Теперь придётся новый разрабатывать.
— Обязательно разработай новый, — поддержал его ворон, старательно кивая головой. — Чтобы держался не на одном эликсире. И не спеши, полная победа Добра — это такая штука, к которой надо подойти со всей серьёзностью. Да и смысла нет торопиться — особо жуткие враги в последнее время вроде не объявлялись, так что пусть лучше кладенец у тебя побудет, так всем спокойнее будет: и тебе, и Мудрым, а мне так особенно.
— А как тебе моя идея с татуировкой на спине? — подбоченился тролль.
— Вот это была прекрасная мысль, — серьёзно подтвердил ворон. — Простое человеческое любопытство к чёрту на кулички погонит, а то, что предмет поисков лежит буквально под ногами, ни в одну воинскую голову не придёт. Кстати, меч хоть в порядке? А то заговор заговором, а проверить никогда не помешает...
Тролль поспешно приподнял каменную задницу, вытащил из-под неё меч, стряхнул с него комья земли и сильно дунул на клинок. Зачарованное лезвие по-прежнему сияло мягким голубоватым светом и ржаветь, похоже, не собиралось. Успокоенный великан проверил на ощупь остроту меча и опять сел на него сверху.
Вдруг огромное тело дёрнулось, отчего на ворона посыпалась очередная порция осколков.
— Вот ведь твари, — пробухтел тролль, звучно хлопая себя по животу, — всюду пролезут...
Он поднял руку к глазам и разжал пальцы. На ладони лежала кучка пыли — всё, что осталось от каменной мухи.
— Ничего, скоро они совсем исчезнут, — пообещал ворон, глядя на тролля с каким-то злорадным состраданием.