Все взгляды разом устремляются на Эвальда Йоханнисена. Карен видит вскинутые брови коллеги, слышит недовольство в голосе и понимает, что на сей раз камень брошен в ее огород. Йоханнисен устроит ей веселенькую жизнь.
— Нет, — спокойно отвечает она, — но Сюзанна Смеед была его ближайшей соседкой, и он знал, что в доме живет она одна. Хотя ты, конечно, прав, Эвальд, он предположил, что это Сюзанна Смеед.
— А теперь мы знаем, что это Сюзанна Смеед, — слышится резкий голос с другого конца стола. — Можем продолжать?
Кнут Брудаль сидит, откинувшись на спинку стула, прикрыв глаза и сложив руки на объемистом животе.
— Спасибо, Кнут, — говорит Карен, — чуть позже мы подойдем к твоему отчету. Кстати, именно потому, что покойная — бывшая жена Юнаса Смееда, здесь стою я, а не он. Начальник полиции решил на время расследования отстранить Юнаса Смееда от службы и назначил меня врио шефа отдела уголовного розыска, а также руководителем следственной группы.
В комнате по-прежнему тишина. С трудом подавив желание выпить глоток воды, Карен продолжает:
— Ситуация для всех нас, конечно, непростая, к тому же, как вы понимаете, это дело привлечет огромное внимание СМИ. Поэтому нам как никогда важно не допустить ни малейшей утечки информации. Все контакты со СМИ Вигго Хёуген берет на себя. Я буду держать его и пресс-секретаря в курсе расследования.
— Н-да, вот уж писаки не обрадуются, — с усмешкой замечает Карл Бьёркен. — Им же всегда позарез нужен тот, кто ведет расследование, они на все пойдут, лишь бы добраться до тебя в обход Хёугена.
— Но решение, во всяком случае, таково, — коротко отвечает Карен. — Вся информация через пресс-бюро и Вигго Хёугена, ни вы, ни я на вопросы журналистов не отвечаем, впредь до отмены данного решения. Ни слова о времени, орудии убийства или ходе расследования. Никаких высказываний насчет Юнаса или его брака с Сюзанной, и вообще. Молчим как рыбы. О’кей?
Она удивляется авторитетности собственного голоса. А ведь как раз этот тон в устах старших по званию больше всего действует ей на нервы, он всегда отдает какой-то нравоучительностью.
— Ну что ж, Кнут, слово за тобой, пока ты не уснул, — добавляет она с легкой улыбкой и берется за стакан с водой.
Судмедэксперт открывает в компьютере первую страницу своего сообщения, и все взгляды устремляются на большой экран на одной из торцевых стен. В следующий миг слышится общий вздох. На снимке Сюзанна Смеед — она лежит на спине, с разбитым лицом, голова под тускло-черным ребром большой чугунной плиты. Сквозь кровавое месиво в гротескной усмешке просвечивают разбитые зубы.
Карен замечает, что веснушчатые щеки Корнелиса Лоотса разом стали еще бледнее. Он поспешно отводит взгляд и несколько раз проводит ладонью по рыжеватым волосам, словно стараясь отвлечься. Сидящий рядом Карл Бьёркен являет собой резкий контраст как внешностью, так и реакцией: гладкие угольно-черные волосы блестят, темные глаза неотрывно смотрят на экран. Только те, кто хорошо его знает, угадывают, что означает чуть подергивающийся мускул на правой челюсти. Карл Бьёркен отнюдь не безучастен.
Даже Астрид Нильсен, кажется, вот-вот потеряет свое холодное самообладание.
— Господи, — бормочет она и тянется за пакетиком с пастилками.
— Вскрытие я закончил полчаса назад, — говорит Кнут Брудаль. — Подробное заключение напишу завтра, но самое главное доложу прямо сейчас. И постараюсь, чтобы даже доггерландской полиции все было понятно, — добавляет он, словно отвечая на безмолвный вопрос, который, очевидно, задавали чаще, чем ему хотелось.
Брудаль кликает следующую фотографию, крупный план лица Сюзанны Смеед, и Карен заставляет себя посмотреть еще раз. Тяжело сознавать, что скоро все взгляды обратятся на нее самое. Станут искать ответ, которого она не имеет, ждать, что она поведет их через расследование.
Теперь вся ответственность на мне, я должна установить, кто убил бывшую жену этого поганца, а сам он тем временем хлещет виски и отказывается сотрудничать. Как мне, черт побери, с этим справиться, думает она. Я ведь, блин, даже с собой справиться не могу.
— Как я уже сказал, на фото действительно Сюзанна, — слышит она в другом конце комнаты голос Брудаля; сейчас в голосе сквозит слабость, будто он вот-вот сорвется. Эксперт откашливается и продолжает: — Я был близко знаком с нею, когда они с Юнасом состояли в браке, поэтому мог сам опознать ее, несмотря на повреждения, но мы, конечно, также установим личность через анализ ДНК.
Брудаль кликает новое фото, и взгляды присутствующих невольно приковывают рваные раны и почерневшие от крови пряди волос.