Алексей все же решил покончить с поверженным воином, нанеся ему сокрушительный удар мечом в незащищенный доспехами участочек шеи. Скорпион, теряя кровь и силы, выпустил изо рта огневой сгусток. Сотников вновь сумел отклониться и пренебрежительно ударил неприятеля ногой. Удар пришелся в доспехи так, словно Алексей лупил в камень, но он еще в той жизни с детства занимался карате и привык крушить кирпичи, не причиняя себе боли.
Странно, но после ноги Алексея из туловища Скорпиона повалил густой дым, который окутал князя. Сотников почувствовал, что теряет сознание…
Аленушка тем временем оказывала помощь Скопину-Шуйскому. Она освободила от доспехов и одежды поврежденное плечо и для начала попыталась остановить кровь. Поцеловала в глубокую рваную рану, стала делать пасы, что-то шептать.
Подошедшему Якобу Делагарди Аленушка сказала:
— Очень серьезная рана! Большая потеря крови, разорван ряд нервных узлов. Тут следует быть крайне осторожными.
— Нужно его перевязать, — сказал Якоб, передавая Аленушке бинты. — Сейчас принесут носилки.
Аленушка вновь провела рукой возле раны и прошептала заклинание. Михаил тяжело дышал, но был без сознания. Девушка принялась нежно перевязывать Скопина-Шуйского. Красный Скорпион был близок к тому, чтобы убить великого князя, его жизнь висела на волоске. Аленушка это понимала и старалась действовать со всей осторожностью, особенно когда Михаила грузили на носилки. Тут любое неловкое движение могло спровоцировать смерть. Великого воеводу аккуратно несли сильные воины. Носилки прогибались под тяжестью грузного тела знаменитого полководца.
Юноша, который летал вместе с ним на шаре, а потом с ужасом наблюдал в сторонке сцену боя, скинул сафьяновые сапожки. И вступил босой ногой в кровь поверженного Скорпиона. Его губы шептали какое-то заклинание. Аленушка подмигнула мальчику, которого обучила управлять воздушным шаром и кое-каким колдовским премудростям.
Вслед за Скопиным-Шуйским унесли и получившего ожоги Алексея Сотникова. Он был без сознания, погрузившись в некое подобие медитации. Но его состояние не внушало Аленушке тревоги. Она знала живучесть своего возлюбленного, способного пройти и огонь, и воду, и медные трубы. А потому сосредоточилась на помощи воеводе.
Глава 4
Алексей оказался в состоянии глубокого транса, ему словно во сне представилось чудное видение. Будто он перенесся в иной мир. И там предстояло решить: жить или не жить Скопину-Шуйскому на Земле.
А он, Алексей, будто бы великий, хоть и относительно юный спортсмен, участвующий в средневековых соревнованиях. Один против сотни отборных рыцарей. И ему даже к ногам приковали гирьки, чтобы, как сказали, стало честнее. Но в нем всегда жили силы супермена, путь даже во сне или в каком-то фантастическом измерении, куда он попал.
Перед Сотниковым предстал немецкий принц Карл, одаренный особым даром прощать и миловать тех, кто стоит перед смертным туннелем, через который открывается путь в иной мир. Принц объяснил Сотникову, что он должен выиграть два испытания: забег и битву с его бойцами, тогда Скопину-Шуйскому будет дарована жизнь на Земле.
А что Алексей? Он всего лишь в теле юноши, который находится в месте, где решается посмертная судьба великого человека.
Принц оглушительно, с легкой хрипотой в голосе, прокричал:
— Подданные мои! Движением резвых скакунов, марш!
Публика на трибунах многоголосо засвистела. Алексей, хоть и в параллельном видении, остался суперменом высочайшего класса. Хотя и пожалел, что позволил нацепить на себя гирьки. На первый взгляд, двадцать фунтов или девять килограмм веса — пустяк, у соперников навешено брони не меньше. Но вот если гирьки привязаны к ногам и мешают двигаться, то это чепухой вовсе не кажется.
Первый круг все соперники Алексея бежали фактически слитной толпой, как обычные спортсмены. Сотников не отставал от мужчин, которые были взрослее и крупнее его.
Большой наружный круг ристалища измерялся восьмьюстами пятидесяти метрами и был выложен тремя разными чередующимися покрытиями: гладкими каменными плитами, острыми камушками и аккуратно уложенным, успевшим уплотниться, круглым гравием.
Каждое покрытие встречалось четырежды, поддерживать единый ритм бега оказалось сложной задачей. Алесей единственный бежал босиком, он чувствовал голой подошвой уколы камней. Бегать без обуви для коренного москвича и князя — большая редкость. Правда, сейчас мальчишеская босоногость не выглядела противоестественной. Но было удивительно, что так много бойцов собрались против одного босоногого подростка.