Она вздохнула и села, свесив ноги с лежака.
— Паола! — позвала она. — Я пойду в дом разберу вещи и приготовлюсь к занятиям. Увидимся за ланчем.
В ответ она услышала сонное бормотание, которое могло означать что угодно.
Накинув полотенце на плечи, Клэр поднялась по ступенькам, ведущим к кабинкам.
Воздух был полон ароматов, слышалось жужжание насекомых. Клэр глубоко вдохнула и неожиданно уловила какой-то посторонний, неприятный запах. Поблизости кто-то курил.
Нахмурившись, она оглядела кипарисовую рощу и заметила молодого человека, стоявшего между деревьями. Опершись о мотыгу и сжав губами сигарету, он смотрел в сторону бассейна. На нем были лишь потертые джинсы, но и в них он был привлекателен, что прекрасно осознавал.
Один из садовников, решила Клэр, подсматривает за загорающей Паолой. Он так поглощен своим занятием, что даже не услышал шагов.
— Вам нечем заняться? — холодно спросила она на итальянском.
Он вздрогнул и обернулся.
— Простите, синьорина. — Он говорил вежливо, даже заискивающе, но глаза смотрели дерзко и оценивающе, заставляя ее еще больше пожалеть о том, что на ней столь откровенный купальник. — У меня перерыв на отдых. Я не знал, что у бассейна кто-то есть. — Синьорина, я кузен Марко. Он говорил обо мне с синьором Леруччи.
Клэр не хотела больше ничего слушать. Завернувшись поплотнее в полотенце, она пошла вверх по ступенькам, но что-то ей сказало, что, несмотря на униженные заверения, он стоит и смеется ей вслед. Она резко обернулась, но увидела лишь брошенную сигарету, догорающую на земле.
Тем лучше, подумала она и пошла к кабинкам.
Встав под душ, Клэр решила, что обязательно спросит у Тонио Леруччи о кузене Марко.
Стянув с себя чужой купальник и завернувшись в полотенце наподобие саронга, она пошла одеваться. Но, оказавшись внутри, поняла, что ошиблась — висевшее на крючке платье совсем не походило на ее темно-синее, если не считать, что оно тоже синего оттенка, но блестящее, как шелковистый лазурит.
Она уже собралась выйти и поискать платье в других раздевалках, но заметила, что белье, аккуратно сложенное на стуле в углу, ее. Одновременно она обратила внимание, что к платью прикреплен листок бумаги.
«Простите меня, — гласила записка, — но подобные платья давно преданы забвению. Надеюсь, его замена порадует вас». Подписи не было. Только инициалы «Г.Б.» — вдруг у нее возникнут сомнения относительно того, кто мог позволить себе эту… эту выходку.
— Как он посмел критиковать меня? — дрожащим голосом произнесла она.
Она забыла, кстати, что синее платье было самым нелюбимым из всего ее гардероба и что она демонстративно надела именно его.
Также она проигнорировала внутренний голос, напоминавший ей о том, что маркиз постоянно угадывал ее хитрости и отвечал на них в собственной провокационной манере.
— Он не имел права, — бесилась она. — Я не надену это платье.
Она запнулась, осознав, что у нее нет альтернативы: или влезть обратно в мокрый купальник, или вернуться в дом в нижнем белье. Ни один вариант не устраивал ее.
Но Гвидо Бартальди совершил своевольный и бестактный поступок, нельзя спускать такие вещи.
Клэр надела новое платье, надеясь, что оно не подойдет ей по размеру.
Но оно идеально сидело, подчеркивая изгибы ее стройной фигуры, низкий круглый ворот обнажал выпуклость груди, а складки шелковой юбки приятно шуршали вокруг длинных ног. Цвет тоже удивительно шел ей, нехотя признала она. Но как он мог так безошибочно, на глаз, угадать ее размер, длину, даже оттенок ее кожи.
Она дрожала какой-то иступленной внутренней дрожью. Как с ним бороться? Но когда Клэр оказалась на вилле, ее пыл немного поостыл. Где искать Гвидо? Мажордома тоже поблизости не оказалось.
Так она и стояла, размышляя, что делать дальше, когда одна из массивных дверей, выходящих в холл, открылась, и появился Тонио Леручии. Он не сразу заметил Клэр, потому что смотрел через плечо в комнату, из которой только что вышел, и, очевидно, заканчивал разговор с тем, кто там был.
Когда он обернулся, его брови взметнулись вверх в неприкрытом изумлении.
— Синьорина Мэрриот? — Он засмеялся. — Простите, я не сразу узнал вас.
Клэр благодушно улыбнулась.
— Ничего страшного, синьор, иногда я сама себя с трудом узнаю. Наш хозяин и господин в одиночестве? Я хотела бы поговорить с ним.
— Это доставит ему удовольствие, синьорина, — галантно ответил Тонио.
Вряд ли, усмехнулась Клэр, проходя в комнату.
Огромное помещение с книжными полками и навесным декоративным потолком было мрачным, но французские двери, распахнутые в озаренный солнцем сад, и современный стол с компьютером придавали ему удивительно стильный вид. Гвидо Бартальди, в шортах и расстегнутой рубашке, положив длинные ноги на стол, изучал что-то на экране компьютера.
Закрыв дверь позади себя, Клэр жестко сказала:
— У меня к вам разговор, синьор.
— Судя по всему, не слишком приятный. — Он оторвался от компьютера и смерил ее оценивающим взглядом. — А я подумал, может быть, вы пришли поблагодарить меня.
— Поблагодарить? — Она повысила голос. — За причиненное оскорбление?
— Чем же я оскорбил вас?
— Вы прекрасно знаете, чем. — Она с отвращением сжала большим и указательным пальцами складку платья.
— Мне жаль, что оно вам не понравилось, — после непродолжительного молчания произнес он. — Но мы можем подобрать что-нибудь другое. Скажите, вас оскорбил цвет или фасон?
— Сам факт, что вы купили мне одежду.
Он выглядел удивленным.
— Я покупаю униформу всем служащим в доме, и еще никто не жаловался.
Клэр даже открыла рот от удивления.
— Вы называете это униформой? Должно быть, вы шутите.
— Давайте назовем это рабочей одеждой, — спокойно предложил он компромисс.
Клэр глубоко вздохнула.
— Давайте никак не будем это называть, — ледяным тоном заявила она. — Везде и всегда я ношу собственные вещи.
— И они все похожи на то, что было на вас за завтраком? Или сегодня вы специально выбирали?
Насмешка, ясно слышавшаяся в его голосе, не улучшила ее настроения, как и то, что он с такой легкостью разгадал ее план.
— Прошу прощения, что мои пристрастия в моде не отвечают вашим стандартам, но я бы предпочла носить собственную одежду, — напряженно заявила она. — И верните мое синее платье.
— Хм, — после паузы произнес он, — это будет затруднительно.
— Почему же?
— Во-первых, мой дядя специализируется на истории искусства и вы оскорбили его эстетические чувства своим утренним туалетом, вернее — бесформенным мешком, который изуродовал вас. Он уже немолод, и я должен уважать его чувства, понимаете?
— Нет, — резко ответила Клэр, — не понимаю.
— Ну а судьба платья была решена сразу, — задумчиво продолжал он. — Я велел Филумене сжечь старое. Уверен, она уже исполнила мое указание.
Клэр недоверчиво уставилась на него.
— Вы сожгли мое платье? — уточнила она.
— Это показалось мне самым простым решением, — кивнул он. — В противном случае, как я догадываюсь, дяде пришлось бы страдать до окончания срока вашего пребывания здесь.
— Но это же произвол! — воскликнула она. — Вы не имеете права.
— Сожалею, но ничего нельзя исправить. — Он замолчал. — Хотя я не могу сказать, что сожалею искренне, особенно глядя на вас в новом платье.
Он вышел из-за стола.
— Боже, Кьяра, неужели вы не знаете, какая вы красивая?
Клэр уставилась в пол, чтобы не встречаться с его пристальным взглядом, от которого ей стало трудно дышать.
— Я запрещаю вам говорить мне такие вещи, — тихо произнесла девушка. — Только Паола имеет право на них, она ваша… будущая жена.
— Паоле и не надо этого говорить, — резко возразил он, — она и так убеждена в силе своей привлекательности. Но вы, красавица моя, совсем другое дело, я не слепой.
— Вы обещали вести себя нейтрально, — дрожащим голосом напомнила Клэр. — А сейчас дразните меня, позволяя недопустимые между хозяином и служащей вольности.