Тихий низкий голос успокаивал, и я мысленно выхватила одну ленточку из клубка.
Вокруг все изменилось, я это чувствовала, не открывая глаз. Под коленями все еще была подушка, под ладонями — жестковатые темные волосы и теплая кожа. Но ощутимо похолодало, и словно грудь сдавливало обручем — нечем было дышать.
— Добро пожаловать в мой мир, Катарина, — прошептал Анубис.
Мне хватило мига, чтобы в ужасе потерять сознание от увиденного — бескрайняя черная пустыня с острыми пиками на горизонте, темно-серое небо и зеленоватое светило размером меньше луны явно не приспособлены для жизни человека.
С трудом открыв глаза, я слабо застонала.
— Все хорошо, — теплая ладонь легла на лоб, знакомый голос был мягок и даже полон заботливых ноток, — ты просто переволновалась. Далеко не каждый может вынести зрелище моего родного мира.
— Бог покинул это место? — вспомнив жуткий пейзаж, я содрогнулась. — Такая ужасная ночь…
За окном тоже было темно, но совсем по-другому, по-земному, такая уютная и теплая полутьма, рассеиваемая тонкими лучами серебристой луны и звезд…
— О, это был день, — тихонько рассмеялся Анубис, помогая мне сесть в постели и подавая кубок теплого разбавленного вина, — и, могу тебя заверить, богов не существует, — я зажмурилась. Он может говорить, что угодно, но Творец создал и меня, и его, и все на свете! — очень, очень давно наше солнце вспыхнуло, как сто тысяч солнц, и от него осталось только то, что ты видела. Эта вспышка сделала наш мир мертвым и обугленным, лишенным даже воздуха, но мы знали, что это произойдет, и укрылись под землей. Наша история началась так давно, что ты представить это не можешь, да и мы не очень хорошо уже помним. Жизненный цикл позволил мне и еще нескольким специалистам наблюдать за развитием жизни в вашем мире, за появлением людей. Этот путь в разных формах прошли уже тысячи миров, и за всеми мы присматриваем, как старшие братья. Ради собственного интереса мы в естественных условиях смешиваем ваш род и наш, — я в ужасе прикрыла рот рукой. В том отвратительном мире могут жить только столь же отвратительные существа, какие же могут быть у них и людей дети? — мы уже изучили все, что хотели, так что я просто жил в понравившейся мне стране, никого не трогая.
— А почему ты не… Не отправился домой? — робко спросила я, завороженная неправдоподобным, но интересным и захватывающим рассказом.
— Мне нравится человеческое тело, — пожал плечами брюнет, удобнее устраиваясь на краешке кровати, — но об этом я и хотел с тобой поговорить, Катарина. Сусаноо, мой друг и сородич, принес мне распоряжение, согласно которому я должен отправиться домой. Ненадолго, но все же. Я оставил все необходимые распоряжения, ты не будешь ни в чем нуждаться. Утром мы поженимся, и я отправлюсь в путь. Надеюсь, мне не нужно говорить о верности? — покраснев, я возмущенно шмыгнула носом. Разумеется, нет! Разве могла мне вообще прийти в голову мысль изменить мужу! — Не обижайся, я просто спросил. Я верю тебе, Катарина, — обхватив мое лицо ладонями, он заглянул мне в глаза, — и буду связан с тобой до самого конца. Ты первая из моих невест с этим даром, и я этому даже немного рад.
Утром оказалось, что Анубис привез меня во Францию, в Прованс. Окруженная легко говорящими на моем родном немецком слугами, я этого и не заметила. Закрепляющий брак целомудренный поцелуй был единственным проявлением моего замужества.
Долгие годы ожидания тянулись бесконечно и одновременно пролетали с поражающей быстротой. Я мало выходила из дома, лишь в парк иногда, в свете не показывалась совсем. Обо мне ходили странные слухи, но меня это не волновало совершенно. Поначалу я стороной обходила ужасную библиотеку в кабинете мужа, наполненную отвратительными каббалистическими книгами. Молясь Господу, я невольно задумывалась об ужасных словах мужа, а потом замаливала эти мысли. С такими еретическими мыслями даже на исповедь не пойти! Я, желая очиститься, взялась читать Библию, но она лишь взрастила в моей душе семена сомнения. Омерзительные вещи выдавались за святое — кровосмешение, ненависть, нетерпимость переполняли эту книгу. И в один вечер я, преисполнившись отвращения, швырнула ее в камин.
Древние, едва не рассыпающиеся от старости книги в переплетах из человеческой кожи открывали мне тайны мироздания. Я зачитывалась до темноты, делая заметки, осмысливая. Как слепы те, что объясняют необъяснимое одним лишь богом! Сонм богов не мог бы создать что-то столь же прекрасное, как удивительная система миров и солнц, в которой мы меньше песчинки и бессильнее мухи!
О дарах невест написан был отдельный трактат. Я бы ни за что не смогла прочесть символы, которыми писали строители древних городов на берегах Нила, но в самом ее начале был вложен лист с ключом, написанным моим мужем. Значит, он хотел, чтобы я это прочитала. И я прочту. За годы изучения строения мира я прониклась к нему уважением и восхищением — он все это знает, понимает, почитает за норму, а не за чудо. Бесконечно древний, далекий, могущественный, меняющий форму и структуру тела одним лишь усилием мысли. Анубис. Мой муж, покинувший меня дюжину лет назад. Иногда я горько плакала по ночам — вернувшись, он застанет меня старой, растерявшей былую красоту. Пусть фигура моя оставалась девичьей, лицо, лишенное большую часть времени свежего воздуха и солнечного света, медленно, но верно покрывалось морщинами, в светлых волосах стала пробиваться незаметная пока седина.
Удивительные, немыслимые дары доставались другим невестам. Власть над водой, умение мгновенно оказываться в любом месте, эфемерные крылья! А что мне? Лишь умение красть воспоминания и показывать картинки! Так думала я, с восхищением и завистью переводя страницу за страницей. Моему дару посвящалась почти треть книги. Едва в силах вдыхать, я жадно глотала строку за строкой, не веря глазам. Если я буду учиться, развивать дар, я смогу читать чужие мысли, смогу… Жить вечно?